Мой личный враг

- То есть вы не будете развлекать публику дрязгами и склоками за эфирное время? - моментально попадаясь на удочку, уточнила она.

- Нет, - покачал головой Андрей. - Для этого мы слишком уважаем друг друга...

Проводив журналистку, Андрей вызвал секретаршу и попросил кофе.

- Обедать не пойдете? - спросила секретарша с милой развязностью всех секретарш, приближенных к сильным мира сего.

- Нет, - ответил Андрей, не расположенный в данный момент к созерцанию ее славной мордашки, - кофе, если можно.

В этом тоже был определенный шик, учитывая, что кофе Андрей не любил и не понимал, зачем его вообще пьют. Никакой радости и бодрости от кофе он не испытывал, только горечь во рту и сосущее чувство в желудке.

Конечно, интервью он провел с блеском, и завтра оно появится в газете, снабженное его фотографией. Фотограф долго крутился у него в кабинете, выискивая какие-то многозначительные планы и позы. Андрей терпел, понимая, что это необходимо. И говорил хорошо, он был в этом уверен.

Он чувствовал себя сильным, умным и на голову выше всех остальных. О том, как он трясся от страха, не в силах овладеть собой, о том, что почему-то не звонит человек, занимающийся "делом" Александры Потаповой, о том, что вечером ему предстоит докладывать Вике обо всех своих сегодняшних делах, он старался не думать.

Хоть недолго, хоть два часа в день, но он может себе позволить побыть тем, кем он на самом деле являлся.

Победителем.

Филипп разговаривал по телефону третий час подряд. Говорил он все время по-французски. Под мелодичное грассирующее стрекотание чужого языка Александра задремывала, но через секунду просыпалась - усталый мозг, не в силах остановиться, все время подкидывал ей в дрему одно и то же - сыплющееся в снег, как будто толченое, стекло, тихий хлопок выстрела, и Ладин шакалий вой... Сердце подкатывало к горлу, ноги становились чужими и неуклюжими, и снова Филипп падал животом на снег и, распластавшись, медленно-медленно поднимал пистолет.

- В кого стреляли? - внезапно очнувшись, спросила Александра своего мужа. - В Ивана?

Он покачал головой. Точно он не знал, и у него не было времени выяснять это.

По логике - нет, не в Ивана. Убийца явно был не случайный стрелок, и рабочее место он себе подготовил давно и удобно. Со второго этажа дома напротив двор хорошо просматривался, и путь к отступлению был наилучший - через давно заколоченное парадное прямо на людную улицу. Проход в парадное был расчищен, дверь открывалась легко и бесшумно.

Он очень'хорошо подготовился, этот парень. Вряд ли он сумел бы так подготовиться, если бы охотился на Ивана. Кроме того, Ивана логичнее было бы караулить у его собственного дома...

Ничего этого Филипп не стал рассказывать Александре. Он был зол и озабочен только тем, что ее нужно увезти в Париж. Конечно, желательно целую и невредимую.

Она тряслась как осиновый лист уже несколько часов подряд. Филипп не мог заниматься ее утешением. Он думал только о завтрашнем отъезде и о том, что ей еще предстоит узнать в Париже и как она к этому отнесется.

Могло быть все, что угодно.

- Машина приедет к пяти часам, - сообщил он Александре после очередного разговора. Она по-прежнему сидела в углу дивана, накрытая пледом и еще одеялом сверху.

- Какая машина? - спросила она, открывая глаза.

- Чтобы отвезти нас в Шереметьево, - терпеливо сказал Филипп. - Завтра. В пять.

- А твоя? - спросила Александра.

- Что моя? - не понял Филипп.

-Ну, твоя машина...

Его "девятка" стояла на тротуаре за домом. Филипп предполагал, что она там и останется.

- Мы прилетим, и она нам еще понадобится, - соврал он с ходу. - Я перегнал ее в гараж. Ты хочешь поесть?

Она покачала головой.

- Что с тобой, Алекс? - спросил он, решив быть внимательным и нежным, хотя это у него никогда не получалось. - Ты заболела?

Она опять покачала головой.

- Тебе пора бы привыкнуть к тому, что вокруг тебя все время стрельба и поножовщина, - сказал Филипп, рассматривая ее лицо. - Сегодня был просто еще один эпизод гражданской войны. Забудь о нем.

- Я не забуду о нем никогда, - сказала Александра тихо. - Тебе хорошо говорить, ты не уезжаешь неизвестно зачем в чужую страну и не бросаешь в опасности близких тебе людей.

- Все обойдется, - сказал Филипп, стараясь быть как можно более убедительным. - Поверь мне. Через пару месяцев ты не будешь никому нужна, потому что дело Глебова полностью и окончательно сдадут в архив. Павлик сказал, что он вот-вот получит какой-то министерский портфель. Даже если не получит, все равно время работает на тебя. Поживи со мной в Париже, отдохни и реши, чего ты на самом деле хочешь. Если захочешь вернуться в Москву - я отпущу тебя. Слышишь?

Она пошевелилась под кучей теплых одеял, но,ничего не сказала.

- Иван не нуждается в твоей защите. Мы же тогда вам все рассказали. Он справится без тебя, Алекс!

- Я очень боюсь, - из-под одеяла сказала она. - За всех. За себя, за тебя, за ребят. Ты точно уверен, что от нас отстанут, если мы затаимся?

- О, боже, боже... - пробормотал Филипп. - Я женился на забавной, красивой и славной девушке. И что вышло?

- Что? - спросила Александра.