Мой личный враг

Александра еще жевала что-то, когда дверь распахнулась и в палату ворвался Филипп. В руках у него был пакет и огромный нелепый букет в целлофановых кружевах и лентах. Он бросил в угол свои свертки, стремительно подошел к замершей Александре и поцеловал ее в единственное доступное место под правый глаз.

- Ну что? - спросил он. - Жива?

- Жива, - ответила она не слишком уверенно. - Что случилось, Филипп?

- Какой-то хулиган ударил тебя на лестнице ножом, - сказал он, как будто об этом она и спрашивала. - Я вышел, но было уже поздно. Я его не видел.

Конечно, он его не видел!

- Зачем ты меня сюда привез? - спросила она. - У меня что, тяжелые ранения?

- Нет у тебя никаких ранений. - Филипп открыл дверь в коридор и сунул букет охраннику Володе. - Просто разрезана щека. И ухо. Через неделю все пройдет. Здесь только проследят, чтобы не осталось следов.

- А могут? - спросила Александра довольно равнодушно.

- Нет, - сказал Филипп, усмехнувшись, и добавил: - Ты была и останешься самой красивой женщиной на свете.

- Ну да, конечно, - согласилась Александра без энтузиазма.

Постучав, вошел Володя и поставил цветы на журнальный столик - теперь они были в роскошной вазе.

- Прошу прощения, - пробормотал он.

- Зачем мне охрана, Филипп? - спросила Александра, когда за Володей закрылась дверь. - И откуда она? Ты ее что, нанял?

В ее тоне было такое глубокое недоверие, что он засмеялся.

- Я попросил знакомых посмотреть за тобой, - сказал он. - Это не надолго. Пока я не найду того, кто тебя ранил...

- Ты подозреваешь международный заговор? - спросила она с улыбкой и осеклась.

Конечно, ему неизвестно, из-за чего все произошло. Но она-то знает! Знает совершенно точно. Едва приняв решение передать Глебову Ванину кассету, она уже твердо знала, что рано или поздно ее обязательно убьют. Непонятно только, почему все же не убили.

- Филипп, - сказала она и села в кровати, - я тебя очень прошу, не нужно никого искать. Таких случаев сколько хочешь... И твоя дурацкая охрана ни к чему. Скажи своим знакомым, пусть ее заберут.

- В чем дело, Алекс? - спросил он строго. - Что с тобой?

- Ничего! - Она чуть не плакала. Не рассказывать же ему, что все это время она участвовала в неких чужих подковерных играх и это едва не стоило ей жизни. Она не могла его в это посвятить потому, что, во-первых, не доверяла ему, а во-вторых, боялась за него. Он мог вскипеть, сделать что-нибудь неосторожное и оказаться втянутым в совершенно ненужные ему русские разборки. Или - еще хуже! - он мог пойти в милицию, а то и просто испугаться и уехать...

Неужели мог бы? Неужели он мог бы испугаться и уехать?..

Он сидел в кресле, хмурый и напряженный, и о чем-то думал. И, как всегда, Александра не представляла, о чем.

Если бы она прочла сейчас его мысли, ее жизнь раз и навсегда стала бы в миллион раз легче и понятней...

- Охрана останется, - сказал он твердо. - По крайней мере, пока ты здесь и я могу быть с тобой только вечером.

- Не ищи ты никого, ради бога! - взмолилась она. - Мне совершенно это не нужно. Я не хочу никому мстить, Филипп. Тем более это обычное... хулиганство.

Он знал, что это не обычное хулиганство, но возражать не стал.

- И что это за больница? - продолжала она тоном сварливой жены, надеясь отвлечь его и не очень в это веря: он был очень упрям, как ишак, - Александра его уже знала. - Что это за шикарные апартаменты? Мое пребывание здесь не подорвет твой французский бюджет, распланированный на годы вперед? Имей в виду, я не смогу заплатить даже за ужин, который только что съела...

Ее хитрость удалась - он внезапно захохотал и пересел с кресла на край кровати.

Хорошо бы обнять ее и забраться к ней под толстое теплое одеяло. А потом рассказать, как однажды, еще в Сорбонне, он впервые влюбился, как ему казалось тогда, всерьез, и какие чудовищные глупости он совершал. Или спеть ей французскую песенку про трех медведей. Или сказать, как она ему нравится, даже с бинтами на всех видимых частях тела, даже в халате, делавшем ее похожей на какой-то забытый комедийный персонаж...

Он давным-давно ни в кого не влюблялся и был уверен, что не влюбится никогда, но он влюбился в Александру Потапову и осторожно радовался, что она его жена.

Он давно готов был прожить с ней всю свою жизнь.

- Ты не слушаешь меня? - удивленно спросила Александра.

Он не просто не слушал, он не слышал ни слова.

- Обещай мне, что не будешь заниматься никакими поисками, - сказала она, глядя ему в глаза. - Слышишь, Филипп?

- Какими поисками? - уточнил он. Ему не хотелось давать ей пустых обещаний.

- Ах, господи, поисками человека, который напал на меня в подъезде, сердясь, сказала Александра, уверенная, что он нарочно придуривается.

- А... - протянул Филипп. Поисками этого человека он и не собирался заниматься. Он был ему не нужен. - Да, да, могу тебе обещать, что не буду его искать. Обещаю.

Должно быть, последствия удара головой о ступеньки лестницы все-таки были серьезней, чем казалось на первый взгляд, потому что она отнеслась к его словам с полным доверием и успокоилась, решив, что Филипп не будет вообще ничего предпринимать.