Мой личный враг

- Ленку нужно пристроить, - доверительно сообщила Вика и вытащила у Александры из пачки сигарету. - Так невозможно жить, как она живет. В Москве никого, ни родных, ни близких. Любовник, старый хрен, того и гляди бросит - уже давно на сторону поглядывает. А Ленка устраиваться никуда не хочет. Да без прописки особенно и не устроишься. Я ее попыталась секретаршей к нам пропихнуть, а Сорокин говорит - неси паспорт. Ему налоги на иногородних тоже нет резона платить. А у Ленки идея-фикс, хочет в шоу-бизнес или в модели...

Александре совершенно неинтересны были Денкины злоключения, но она зачем-то слушала, как всегда, не смея уйти или прервать всемогущую Вику.

-- Да еще машину разбила, - продолжала та, - а старый хрен пока ничего не знает. Узнает - вот будет история с географией... Хорошо бы ее замуж выдать, хоть за Филиппа этого. Он и впрямь не так чтобы очень, но гражданство, гражданство...

В комнате начались танцы. Изрядно набравшийся Вовик Бородин, молоденький мальчик из политической редакции, в приступе танцевального усердия налетел на стол. Зазвенела посуда, завизжали девицы.

- Пойду, - озабоченно сказала Вика и потушила сигарету. - А то еще кто-нибудь в салате уснет. Пошли, Шурка.

Александра поплелась за ней. Ноги ее уже не держали, настроение было испорчено окончательно. Андрей опаздывал просто по-свински, опять ужасно захотелось есть, да еще эта девица растревожила всегдашнюю рану.

Александра и сама знала, что не слишком изящна, но что с этим можно сделать? Худеть у нее не получалось. Работала она по двадцать часов в сутки, иногда по ночам, а ночью, как известно, всегда почему-то хочется есть. Не тратить же нервы и силы еще и на голодание! Ну не получается у нее - и все тут! Хватит ей постоянной и ежесекундной телевизионной нервотрепки со сменой начальства, сокращениями, увольнениями, появлением новых фаворитов и изгнанием старых! К тому же ко всем новым любимчикам следовало искать - и находить! новый подход, а со старыми сохранять добрые отношения: кто знает, в один прекрасный день они могут быть с почетом возвращены на прежнее место, и тогда позволившие себе лишнее в момент временного унижения горько об этом пожалеют. Где уж тут худеть...

Да и бабушка всегда говорила: "В нас ты пошла, Александра, в Потаповых. Все такие были: и мои мать с отцом, и тетки, и дядья, и ты такая же". Прикрываясь, как щитом, этими бабушкиными словами - что поделаешь? Судьба! -Александра малодушно позволяла себе плыть по течению.

И за это свое малодушие она себя ненавидела. Свет в квартире погасили, остались только замысловатые светильники, привезенные Викиным отцом из каких-то дальних странствий. Разоренный стол сдвинули к стене, возле него бесшумно суетилась Люда, Викина домработница, собирая тарелки, стаканы и окурки. Андрей все не ехал.

Платиноволосая сирота, нисколько не опечаленная собственным неустройством, плыла в объятиях какого-то типа, кажется, из редакции "Московских новостей". Странно, почему Вика не заставила ее пригласить француза?

- Я думал, что вы уехали, - проговорил Филипп прямо ей в ухо, как будто материализуясь из ее мыслей, - и даже грустил, что не успел сказать вам "до свидания".

- Муж опаздывает, - пояснила Александра, поворачиваясь в сторону темного силуэта, маячившего на фоне освещенной двери. - Обещал меня забрать и что-то не едет.

Почему-то ей было приятно говорить ему о том, что у нее имеется муж. Ей казалось, что это сообщение непременно удивит его. Но, похоже, он проглотил факт присутствия в ее жизни мужа, даже не заметив его. Так, по крайней мере, показалось Александре.

- Могу я пригласить вас потанцевать? - спросил Филипп.

- Потанцевать?! - изумилась Александра. Ну ладно, разговаривать с мужчиной, который ниже тебя ростом, - еще куда ни шло, но танцевать с ним... Полный идиотизм!

- Я сказал что-то не то? - спросил Филипп, заметив ее реакцию. - Или Россия перешла теперь в мусульманство и танцевать с замужними женщинами запрещает Коран?

- Я не знаю, что там запрещает Коран, - начала Александра довольно громко, но тут же понизила голос, увидев, что Вика поглядывает в их борону, но я не могу танцевать с человеком, который... которому я... который мне...

- ...который вам не нравится, - закончил Филипп и, обняв ее за талию, слегка подтолкнул к середине комнаты.

- ...который ниже меня ростом, - прошипела смущенная Александра. - Над нами будут смеяться, слышите, Филипп?

- Никто не будет над нами смеяться, - успокаивающе заметил он, покачивая ее в ритме музыки.

Держать эту странную особу в объятиях, совсем близко от себя, было приятно. Появилось какое-то забытое чувство новизны и ожидания чего-то значительного, возможно, самого главного. Он уже давно забыл это светлое ощущение, точнее, радостное предчувствие чуда. А может, никогда его и не знал?

Хорошо, что ему попалась на глаза эта девушка с бутербродом, нежно прижатым к груди. Иначе бы он весь вечер злился на себя, что теряет время, или в лучшем случае выслушивал бы дифирамбы хозяйки дома, воспевающей артистический талант ее подруги.