Мой личный враг

Ее позвали оценить заграничное Викино приобретение - французского журналиста, приехавшего творить в Москву. Она оценила - не слишком высоко. Теперь оставалось со спокойной душой поесть и дождаться Андрея.

Стоя в углу, она жевала бутерброд с тоненьким ломтиком вкусной белой рыбки и хрюкала от удовольствия.

За день она устала, набегалась, дважды промочила ноги, поругалась с оператором, чуть не опоздала с сюжетом к эфиру и получила выговор от желчного Михаила Андреевича, выпускающего редактора.

"С вашей организованностью, Саша, - сказал Михаил Андреевич, возвращая ей подписанный текст репортажа, - только на складе утильсырья работать".

И ни о чем не захотел слушать. Ни о "пробках", ни об операторе, решившем именно сегодня помотать ей нервы, ни об опоздании политика, у которого она брала интервью.

Ну и ладно, день прошел - и слава богу, следующий будет лучше. В это Александра верила свято. Самое главное - сейчас приедет Андрей и можно будет тихонечко убраться восвояси.

Взяв еще один бутерброд, Александра перехватила тоскующий взгляд Димы Тимофеева, собственного корреспондента "Вестей" в Багдаде, который толковал о чем-то с Викой, и бегло ему улыбнулась. Димка закатил глаза и поднял брови, выражая отчаяние, но Александра спасать его не собиралась. Она слишком устала, неохота ввязываться в Викины светские беседы. Прилаживая бутерброд, чтобы половчее откусить, она осторожно повернулась в сторону балкона, где было не так людно, и нос к носу столкнулась с французом.

- Пардон, - пробормотал он и вежливо посторонился. Рядом с ним Александра чувствовала себя слонихой.

- Ничего, - лучезарно улыбнулась она с высоты своего роста.

Весь он был какой-то невзрачный. На худом загорелом лице - очочки, одет то ли бедно, то ли непривычно для русского глаза - темный свитер, темные джинсы, нелепая жилетка. И - господи, спаси и помилуй! - волосы собраны сзади в короткий хвост.

Он тоже улыбнулся. Улыбка у него оказалась приятной.

- Я, наверное, за всю жизнь столько не знакомился, сколько за сегодняшний вечер, - сказал он Александре по-русски. - И никого не запомнил.

Очень удивленная, Александра замерла с бутербродом в руках - со всегдашней своей неловкостью, за которую ее так ругал Андрей, она даже не догадалась пристроить его на тарелку. Знакомясь, французик пробормотал что-то вроде "Нотр-Дам, норсульфазол...", то есть изъяснялся явно по-своему, по-иностранному, это она точно запомнила. А теперь вдруг - на великом и могучем...

- Вы говорите по-русски? - с изрядным опозданием удивилась она.

- Говорю, - подтвердил он. - Как у каждого или почти каждого порядочного француза, у меня имеется русская бабушка вполне княжеского рода. Учить русский язык в семье считалось хорошим тоном.

- Надо же! - искренне восхитилась Александра - чуть ли не впервые в ее журналистской практике ей попался иностранец, говорящий по-русски.

Он учтиво стоял рядом, и было непонятно, что ей теперь делать протиснуться мимо него вместе со своим бутербродом к окну или завязать с ним легкую и приятную беседу. Места между столом и французом было мало, поэтому Александра выбрала беседу, проклиная на чем свет стоит Вику, флиртующую с Димкой. Пусть бы сама развлекала своего француза - она, Александра, светскими талантами никогда не блистала.

- Вы впервые в Москве? - поинтересовалась она со всей непринужденностью, на которую только была способна. Должно быть, со стороны они выглядели забавно - изящный француз и она, зажавшая бутерброд в горсти, как последнюю гранату.

- Родители привозили лет тридцать назад. Я помню все очень смутно, ответил он и опять улыбнулся смущавшей ее улыбкой. - Сейчас многое в Москве изменилось, верно?

Пожалуй, акцент в его речи все-таки был. Вернее, даже не акцент, а легкий намек на него, некая приятная неправильность интонации, которую трудно сразу уловить. Да, а как же его зовут? Она не собиралась с ним разговаривать и была уверена, что его имя ей не понадобится, поэтому плохо слушала Вику, когда та представляла их друг другу. И что теперь делать? Спросить? Или обойтись предложениями без обращения?

- Прошу прощения, - сказала Александра несколько смущенно, - но я не запомнила вашего имени. Меня зовут Александра Потапова. Я журналистка. Работаю корреспондентом в "Новостях" на первом телевизионном канале. - До сих пор, представляясь, она испытывала прилив жгучей гордости. - А вы?

- Меня зовут Филипп Бовэ, - ответил француз, ничуть не смущенный нарушением этикета: наверное, он сам разбирался в нем не слишком хорошо. - Я приехал в Россию писать книгу. Пробуду здесь, возможно, около года.

- Вы журналист? - спросила Александра. В то, что он знаменитый писатель, она как-то не очень поверила.

- Не совсем журналист, - ответил он, подумав. - Когда-то хотел быть журналистом. Но так им и не стал. Появились... другие дела.