Мой личный враг

— О, вон еще один тип умеренной пятнистости, — выдал Аниас.

Боевые маги согнулись от хохота.

В этом царстве адептов магии тринадцать ведьмочек, не глядя на монстров моды, гордым строем шествовали к расписанию. Так как нам расписание никто вчера не предоставил, как делали это ранее. Мы подошли, девочки остановились, я же пошла искать хоть какие-то указания.

И вот стою, а вдали вдруг послышалось:

— Ташши!

Я, позабыв про расписание, повернулась к двери и узрела, как некромант стремительно взлетает по ступенькам и уверенно входит в холл. Там, на границе яркого солнечного утра и заполненного адептами помещения, он остановился, резким движением откинул челку, осмотрелся и увидел меня.

— Ярослава! — радостный крик перекрыл гул голосов.

И он радушно раскрыл объятия, совсем как тогда в нашей комнате. Но кто бы мне еще сказал, зачем я к нему побежала?! А я побежала, обняла за шею, Ташши подхватил меня и закружил, игнорируя всех и вся.

— Давно приехала? Как съездила? Как ты вообще без меня?

Я еще ни на один вопрос не успела ответить, все еще удерживаемая некромантом, как послышался топот по лестнице. Обернувшись, увидела того самого мага… темноволосого и без проплешин. Это чудо сбежало по лестнице вниз, нацелило взор на Любаву и рвануло к ней. Ведьмочка не успела даже закричать, как к ней подбежали, ее подхватили, подбросили вверх, поймали, потом зацеловали в щеки и нос и восторженно сказали:

— Спасибо! Ведьмы, вы лучшие! — после чего ведьму отпустили, и приглаживающий густую темную гриву маг, едва ли не вальсируя, поспешил к аудиториям.

Монстры моды нацелили голодные взоры на Любаву и начали, словно невзначай, двигаться к ведьмочке. Алчущие, голодные и вместе с тем полные невыразимой тоски по прекрасному глазищи заставили Любаву произнести коронное:

— Мы все умрем!

Рогнеда молча протянула ей метлу.

Любава улетала красиво — с воплем «тетя Матрена!» и в сторону нашей комнаты. Толпа магов разной степени пятнистости решительно, но внешне абсолютно неторопливо направилась следом за ней.

Среди адептов начался повальный приступ неконтролируемого хохота, ведьмам, однако, было не до смеха. И так ясно теперь, что только зря ночью мучились.

— А что тут у вас происходит? — задумчиво спросил Ташши и отпустил меня.

— Не знаю, — я сама невинность, — мы только что вышли в холл, а у вас… эм… с модой адепты экспериментируют.

— Да? — некромант продолжал задумчиво смотреть вслед поднимающимся по лестнице яйцеголовым. — Знаешь, вот те золотистые пятна, они так напоминают ведьминскую кра…

Я попыталась закрыть ему рот, прежде чем будут произнесены страшные слова про ведьминскую краску для яиц, но Ташши увернулся от моей руки, и в следующее мгновение его губы накрыли мои… рука моя опустилась сама, а потом как-то сама обняла его за шею и там почему-то оказалась вторая… А вот руки Ташши я ощущала отчетливо — как скользят по спине, как обнимают за талию, как прижимают, отрывая от пола…

Но внезапно эти самые руки вдруг резко отстранили меня, и я вдруг оказалась за спиной Ташши. Он что-то быстро произнес, но в тот момент я слабо соображала — голова кружилась, сердце таяло, ощущение такое приятное в груди, а еще очень к Ташши хотелось прижаться. А он меня себе за спину засунул!

— Уже все? — грустно спросила я. — Ну ладно, тогда я на лекции, а ты вечером заходи, будем чай пить.

И обошла его, чтобы пойти к девочкам. Но как выяснилось, некромант от меня прятал кое-что любопытное, а точнее, боевого мага. И этот самый боевой маг ласково мне говорит:

— Ярусь, ты меня с первого раза не поняла?

— Нет, — честно сказала я.

Инар молча склонил голову к левому плечу, с каким-то змеиным выражением глядя на меня. И у меня от одного его взгляда жар по телу разливается… Теперь вопрос: почему, когда мама в мои пятнадцать лет пыталась мне объяснить про всякие там тыгыдымсы, я заявила, что и так все знаю про деторождение? Мы-то анатомию учили уже к тому времени. Но именно здесь и именно сейчас до меня вдруг дошла странная истина — а ни черта я не знаю! Например, ни в одном учебнике не было сказано, что у гипотетической самки от одного только взгляда гипотетического самца уже какие-то процессы в организме происходить начинают. С другой стороны, учили мы это дело на примере быков и коров. И я так и представила себе: летнее утро, мирно пасутся коровки, появляется бык и с эдаким инаровским прищуром смотрит на рогатых. Молокоудойные от такого взора падают в восторженный обморок и беспомощно дергают копытами…

— Брр, — сказала я собственному воображению. — Не люблю рогатых.

Прищур усилился, взгляд теперь был таким, что некоторым впору бежать до самого горизонта.

— Ярусь, — как-то интимно протянул Инар, — некрасиво второй день подряд опаздывать на лекцию, тебя ведьмочки ждут.

До меня что-то начало доходить, причем, кажется, опять «орель» чем-то был недоволен, но тут вдруг и Ташши ласково проговорил:

— Ярославушка, свет мой, иди на лекции. Я в обед на чай приду, мы с тобой сегодня уезжаем.

— Да? А куда?

— Ты там дяде нужна, — почему-то глядя совершенно не на меня, а на Инара, ответил некромант.