Мой личный враг

— Почему сразу дырявая? — возмущался кто-то приятным девичьим голоском. — И что значит «кошелка»? Соизвольте выражаться прилично, совершенно мною не уважаемая вонючая ведьма!

Мы с девочками там же на лестнице и замерли.

— Кажись, кто-то оказался на диете, — предположила Рогнеда.

— Кажись, ужин уже закончился, — сказала Варвара, прислушиваясь к еще отдаленному, но уже нарастающему шуму.

— Будем договариваться! — и я решительно зашагала к эпицентру разгорающегося скандала.

Бажена стояла, уперев руки в боки, расставив ноги на ширине плеч и готовясь продолжить дискуссию на нелицеприятную для противника тему. Ее противником являлась юная магичка, похоже первокурсница, бледная, растерянная, невысокая, но готовая дать отпор ведьме-ровеснице. Да, мы оканчиваем образование в 18–20, они к 25.

— У меня есть предложение, — торопливо подбегая к девочкам, начала я, — с нас пирожки раз в сутки, с тебя молчание и исчезновение в собственной комнате, что скажешь?

Магичка, едва меня увидела, сложила руки на груди, окинула меня убийственным взглядом и прошипела:

— А ты, значит, Ярослава!

— А это, значит, сестричка Лин, — прошептала позади меня Бажена.

Шум на лестнице становился все громче, магичка взирала на нас с ненавистью.

— Девочки — метлы, магиня — спать! — скомандовала я.

Все послушно исполнили, правда, магичка заупрямилась и сонный порошок вдохнула не сразу. Мы с Варей ее быстренько вернули в родные пенаты, то есть в тот бардак беспросветный, что для адептов являлся местом временного обитания, после чего также достали метлы и стремительно вылетели. Едва успели.

— Эй, — закричал кто-то, — почему окно открыто? Не лето же!

Шесть перепуганных ведьмочек жались у стены, боясь даже дышать громко.

Но окно благополучно закрыли, и мы стремительно полетели стучаться в родные окна, зная, что там нас ждут и о нас тревожатся.

* * *

…Глухая ночь… Страшный вопль сотряс Академию прикладной магии. Послышались голоса, кто-то пробежал по коридору… Где-то вдалеке послышался еще один вопль! Тринадцать ведьмочек подленько хихикали в подушки, стараясь все же заснуть. Однако ночь выдалась беспокойная…

Раннее утро… Здание сотрясается от магии…

Утро. Мы встали злые и невыспавшиеся, потому как большую часть ночи хихикали и высказывали друг другу предположения на тему «Как это будет», потом уже просто улыбались, заслышав очередной отдаленный вопль… потом нам надоело, а под утро внезапная активность магов уже конкретно раздражала.

— Запомнить на будущее: никогда не мстить магам, ибо себе дороже, — протирая сонные глаза, которые не желали открываться, сказала я.

— Они не могут просто молча сдохнуть? — Любава у нас такая добрая с утра бывает.

— Хорошо, что мы не начали со слабительного, — Баж была оптимисткой.

— И главное — Верховная нам дала нормальный рычаг воздействия, так нет же, мы взялись экспериментировать.

— Девочки, — Милолика подняла заспанное лицо, — заткнитесь! Я спать хочу!

Спать нам не дала тетя Матрена. Домовая весело будила нас, а когда поняла, что словами тут не поможешь, притащила крышку и ложку и давай тарабанить. Поспать удалось, только стоя в очередях к ванным. Кое-кто пытался уснуть за чисткой зубов, но домовая и там потарабанить умудрилась. Нас даже любимая манка с ванилькой не разбудила.

И вот идем мы такие заспанные, едва ногами перебираем и хмуро обсуждаем предстоящие пары, а навстречу нам…

— Мама! — сказала я, так как шла первая и первая же и увидела.

Он был бледный. Злой. Невыспавшийся. В измятой одежде и, в общем и целом, крайне непрезентабельно выглядевший. Но это не самое главное! У мага была уникальная прическа — солнышко! Разноцветное. С проплешинками! Торчащие между проплешинками пряди имели оттенок от золотистого до черного. Черного было мало, преобладали золотой и розовый.

Маг, понурив голову и опустив плечи, прошел мимо нас, едва ли ногами не шоркая. И кто бы мог подумать, что именно в Любаве проснется сострадание!

— Парень, эй, парень, — она догнала мага, — слушай, не знаю, может, это у вас мода такая, но у нашей домовой, тети Матрены, есть такая штука, которая любую краску отмывает. Ты зашел бы к ней.

Маг не пошел, маг полетел!

— Добрая ты, — задумчиво сказала Святомира.

— Да не скажи, просто с черными волосами проплешины будут заметнее!

Любава — это Любава, ни отнять ни прибавить.

— Наш человек, — усмехнулась Милолика.

Когда мы спустились в холл, выяснилось, что отныне в моде лысые маги, причем лысины полагалось украсить разноцветными пятнышками.

Жертвы моды ходили, гордо распрямив плечи и старательно игнорируя внимание окружающих. Пижонистые монстры кучковались! Они сбивались в стаи! Монстры старались не передвигаться поодиночке и украдкой разглядывали лысины друг друга.

Монстры были горды и ужасны, и смеяться над ними явно опасались. Все… кроме Инара. Он и его компания верных дружков, которые как бы и мне теперь не чужие люди, демонстративно подсчитывали яйцеголовых. Причем, судя по обрывкам фраз, он еще и классификацию проводил по двум направлениям: «умеренная пятнистость» и «ярко-выраженная пятнистость».