Мой личный враг

Мы шествовали в свои апартаменты — нам добавили пару комнат, снеся три стены, — впереди маг, за ним девочки и я замыкающая.

Внезапно что-то изменилось, и меня посетил эффект потустороннего зрения!

То есть вдруг я остановилась и смотрела со стороны, как я иду вслед за девочками. И та я, которая шла, все удалялась!

Едва не закричав от ужаса, начала спешно вспоминать, что нужно делать в случаях, когда во время медитации астральное тело покидает физическую оболочку. Запоздало пришла страшная мысль: я не занималась медитацией, а шла по коридору!

— О богиня плодородия… — прошептала испуганная я и… услышала свой шепот!

Услышала! А раз так, значит, никакое это не потустороннее зрение!

— Привет, ведьмочка, — прошептали у самого моего уха, и мужские руки сжали талию. — Как день прошел, Ярослава?

Это была какая-то магия. Странная, лишающая всяческого сопротивления, подавляющая волю. Она разливалась теплом в груди, делая мир приглушенным, а дыхание мага в сотни раз более громким, но его ладони… его ладони обжигали. И все же я попыталась вырваться из кольца его рук, молча и яростно… Чтобы спустя непродолжительное время борьбы с неизбежным оказаться между стеной и крепко прижимающимся ко мне темноволосым. Инар был достаточно высок для меня, я едва до подбородка ему доставала, но сейчас магу это не мешало совершенно.

— А скажи-ка мне, — прошептал он, — леди розовые губки, каре-зеленые глазки и смешной курносый носик, этот нежный ротик кто-нибудь уже целовал?

— Нет, — выдохнула я.

— Я так и думал, — самодовольно сообщил маг.

И захватил в плен мои непослушные, испуганные губы, пресекая попытку избежать поцелуя. Я честно пыталась бороться с этим тайфуном сплошной неприкрытой страсти. Сначала я сжала губы — Инар хмыкнул и начал атаку, добиваясь умелыми ласками того, что я не отдала бы и под угрозами пыток. Я отчаянно пыталась вырваться, но одна рука мага обивала талию, фиксируя ее, вторая нежно, но властно сжимала волосы на затылке, не позволяя даже отвернуться. В какой-то момент безуспешной борьбы я закрыла глаза, отдаваясь лавине незнакомых ощущений. Услышав принадлежащий мне стон, решила возобладать над развратностью собственного тела и остановиться… рука мага перехватила упершуюся в попытке оттолкнуть его ладонь, и его пальцы начали свою отдельную симфонию страсти, лаская внутреннюю сторону запястья, ладонь и снова запястье. Я застонала громче. И это словно стало сигналом к действию для колена Инара, вторгнувшегося между моими ногами и начавшего медленное движение вверх. О мать всего сущего, если так пойдет и дальше, все желаемое он получит здесь и сейчас!

— Ведьмочка моя, — простонал маг, притискиваясь еще ближе, хотя куда уж ближе!

А я… я решила, что если уж пропадать, то хоть не бревном безвольным, и, обвив свободной рукой его шею, попыталась принять более активное участие в поцелуе.

Это было фатальной ошибкой!

Инар замер, потом затрясся. Я тоже замерла, но мага трясло все сильнее, и я уж было подумала, что это его высшая степень наслаждения так кочевряжит, но, увы!..

— Что ты?.. Ты… ведьма! — прошипел парень, падая на пол.

В следующее мгновение вокруг нас что-то взорвалось, и все те, кто безразлично проходил мимо, узрели мой потрепанный вид и извивающегося от боли Инара. Кто-то завизжал, послышались крики, кто-то помчался за целителями. А я в ужасе смотрела на мага со стремительно сереющим лицом и искаженной яростью рожей.

— Ведьма! — это был его последний стон.

— Инар, — я бросилась к умирающему.

Но меня оттеснили, уверенно и гневно. Какие-то две магички начали магичить, а оттолкнувший меня от Инара некромант взглянул на меня и хрипло сказал:

— Лучше уйди, ведьма!

Так как из бокового прохода появились целители, я решила, что это будет разумно. Подхватив упавшую во время натиска ученическую тетрадь, я торопливо направилась в комнату, едва сдерживая рвущиеся рыдания.

Ворвавшись в стан подруг-ведьм, я с надрывом сообщила:

— Я не могу так больше!

Ведьмы в это время с интересом разглядывали вторую меня, которая стояла, прижимая тетрадь к груди, и глупо улыбалась. Рогнеда перевела взгляд с меня улыбающейся на меня рыдающую, ткнула первую пальцем, и иллюзия лопнула.

— Ну вот, — меланхолично проговорила Любава, — я же говорила — мы все умрем!

А потом меня успокаивали, а я, вытирая слезы, все рассказывала и рассказывала под охи-ахи сочувствующей аудитории.

— Ирод проклятущий! — Святомира на эпитеты никогда не скупилась.

— А я тут подумала, — Любава иногда даже думала, — это не мы все умрем, это они все умрут.

Тринадцать ведьмочек залились горьким слезами и попытались снять серьги-амулеты… Не вышло. Мы попытались снова, и опять безрезультатно. И не то чтобы мы были слишком против амулетов, просто маги не выносят угроз своему существованию. А мы теперь были угрозой!

— Мы все умрем, — бледнея, выдала Рогнеда.

— Да заткнись ты, — вспылила Любава.

А я решила еще поплакать, мне можно, я же только ведьмочка. И у меня сердце разбито… и настроение испорчено… и я, кажется, человека убила, а еще:

— Это был мой первый поцелуй… — Истерика началась снова.