Мой личный сорт Бонда

От обиды я купила себе рожок мороженого и теперь сидела в сквере, поедая его и глазея на прохожих. Во всей этой ситуации радовало меня одно: Джеймс Бонд сообщил, что встреча наша непременно состоится, а значит, я узнаю, что он за личность. Правда, вопрос в другом: зачем он хочет со мной встретиться? Вполне вероятно, мои изыскания ему совсем не нравятся, вот он и хочет сделать так, чтобы они закончились. Что он за человек, я понятия не имею, несмотря на некоторую изысканность происходящего, он вполне может свернуть мне шею в темном переулке. Тут я осознала, что совершенно не ассоциирую рябого мужика, спершего у меня скутер с тем образом, который успела себе напридумывать. По моему убеждению, Джеймс Бонд, скорее, должен быть похож на того высокого мужчину, что передал мне послание, хоть я и не рассмотрела его самого, в нем чувствовалось что-то эдакое. Как охарактеризовала бы его моя подруга Олька: «он может». В эту категорию мужчины попадали не за физические данные, или стиль, или умение держаться, а за странное внутреннее ощущение, возникающее при встрече с такими экземплярами. Мужчины эти могли между собой различаться по многим параметрам, но если возникало ощущение, то все: он попадал в категорию «он может», становясь интересным объектом для изучения и, возможно, последующей влюбленности. Я таких мужчин встречала на своем пути немного, и сегодняшний экземпляр вполне себе вписывался в эту категорию. В отличие от настоящего Бонда, с которым, по всей видимости, мне и предстоит встретиться. Интересно, чего он выжидает? Боится появляться возле меня так быстро потому, что за мной могут наблюдать ребята из банка? Вполне вероятно. Но ведь карточки дурацкие посылает. Не разобравшись в обстановке, я вернулась домой и поужинала. Новостей об ограблении по-прежнему не появилось, я решила, что отлынивать от работы все же не стоит, и погрузилась в трудовой процесс. Жажда деятельности была огромной, и я всю ее вложила в дизайн, так что, когда закрыла ноутбук, часы показывали десять вечера.

Прикинув так и сяк, я решила, что сегодня ничего интересного уже не ожидается, и можно лечь спать пораньше. Тут-то и зазвонил телефон. После такого насыщенного дня я шла к нему с осторожностью, ожидая, что это может быть кто угодно. Оказалось, всего лишь Светка, так что я сняла трубку с некоторым разочарованием.

– Ирик, у меня каникулы, – заявила она, – два с лишним месяца до учебного года я могу делать, что хочу, и я хочу все.

Светка работала в школе учительницей русского языка и литературы, была замужем за своим однокурсником, который трудился в рекламном агентстве, придумывая слоганы. Зарабатывал он прилично, так что в школе Светка работала только из-за детолюбия и неумной жажды всех поучать.

– Ты где сейчас? – Поинтересовалась я.

– На Садовой, в баре «У зайца», мы тут с Катькой и Маринкой, так что подгребай к нам. Отказы не принимаются, мы собираемся веселиться до утра.

Я начала, было, мямлить, что устала, но Светка меня явно не услышала, так что, повесив трубку, я пошла переодеваться. Помаявшись в выборе одежды, остановилась на коротком черном платье на широких бретельках. Чтобы добраться до Садовой, пришлось взять такси, раз уж вечер обещает быть загульным, отправляться на скутере было бы большой ошибкой. Девчонки разместились за столиком в углу и явно были уже навеселе. Скинув кофту, я повесила ее на спинку стула и уселась, они сразу принялись галдеть, кто о чем, я заказала бокал вина, решив, что вникну во все по ходу дела.

– Так вот, – Катька, видимо, вернулась к теме, которую они обсуждали перед моим приходом, – я, значит, говорю своей начальнице, что мне нужно летом два отпуска, а она ни в какую, мол, это противоречит всем принципам их конторы, так что придется делать липовую справку о болезни и мотать на юг нелегально.

– Ты можешь себе это позволить, – заметила Светка, – а я-то сдуру вписалась в один проект, связанный с детским домом, так что теперь раз в месяц обязана посещать сие заведение нашего города.

– Как ты вообще на это согласилась? – Удивилась Катька.

– Говорю же, сдуру. Хотя, если совсем по чесноку, сумму предложили немалую, – она называла цифру, и я даже присвистнула.

– Это наше государство расщедрилось?

– Черт его знает. Вроде как кто-то в нашем городе благодетельствует детскому дому.

– Кто-то? – Насторожилась я, сама не зная, почему.

– Да. Не государство, а частное лицо. Может, он сам детдомовский, кто его знает. В общем, выделяет хорошие средства, чтобы обеспечить детишкам лучшие условия жизни.

– Вот бы узнать, кто это, – хмыкнула Катька, – он, наверное, очень богат. Для Маринки самое то.