Мой личный сорт Бонда

— Попробуем сегодня встретиться с Малышевой. Позвони ей.

— Я?

— Ты же мой представитель в этом деле. — Ветер достал из кармана мятый лист, оказавшийся распечаткой звонков. Рядом с номером Малышевой ручкой были подписаны ее имя и фамилия.

— А тебя не тревожит, что у следствия рано или поздно возникнет вопрос о том, кто я такая?

И выяснив, что я — та самая девушка…

— Не беспокойся об этом, — Ветер встал и потянулся.

— Почему? Что ты им скажешь?

— Что я понятия не имею, о чем речь, — он протянул мне руку, и я встала, приняв ее.

— Шутишь?

— Вовсе нет. Мало ли кому пришло в голову прикрыться моим именем в личных целях. Но, конечно, я приму меры.

— Но ведь тогда меня будут подозревать еще больше.

— Не волнуйся об этом. Считай, что я лично отвечаю за твою безопасность. До момента раскрытия преступления ты не окажешься в отделении и уж тем более в тюрьме.

— Вот спасибо.

— Пожалуйста. А теперь к телефону-автомату. Он за углом.

Малышева ответила через пять гудков. Раздраженный женский голос бросил короткое:

— Да.

— Добрый день, — я говорила грозно, но добро, — я расследую убийство Хмелева Игоря Владимировича. — Ветер поднял вверх большой палец в знак одобрения. На том конце повисла пауза, и растерянный голос произнес:

— Что? Кого? Вы хотите сказать… Игоря убили?

Тут я растерялась, поняв, что женщина, кажется, была не в курсе произошедшего.

— Сегодня ночью, — подтвердила я, бросив на Ветра злой взгляд. Он его проигнорировал. — Мы могли бы с вами переговорить?

Снова пауза.

— Хорошо, приезжайте. Улица Королева, 18, квартира 52.

— Я буду минут через тридцать, — прикинула я, и мы распрощались. Я тут же набросилась на Сашу. — Какого черта ты не сказал, что она не знает об убийстве?

— А я откуда об этом знал? К тому же, сколько ей пребывать в неведении? Лучше ты ей расскажешь, чем жена Хмелева или его сосед по лестничной клетке. Это в твоих интересах. Чем быстрей ты действуешь, тем большей информацией обладаешь. А она в нашем случае — все. Сейчас дуй к этой Татьяне, а потом возвращайся на Пирогова.

— А меня пустят?

— Я сам буду дома.

— Так меня пустят? — Все-таки съязвила я, а Ветер вдруг посмотрел очень серьезно и сказал:

— Мои двери, Ирэн, для тебя открыты всегда. Запомни это.

Татьяна проживала в спальном районе, грустные серые дома тянулись один за другим бесконечной вереницей, навевая тоску и беспросветность жизни вообще. Я представила, каково жить в этом районе, да к тому же, в маленькой тесной квартирке, и мне стало еще грустней. Дом Малышевой оказался типичной пятиэтажкой с эркерами. Я набрала на домофоне нужный номер, дверь открыли сразу, даже не спросив, кто там. Квартира оказалась на третьем этаже, в дверях меня встретила женщина лет тридцати пяти: худая блондинка с кудрявыми волосами. Одета она была в полосатое летнее платье, косметики на лице почти не было. Женщина была красавица: голубые глаза с поволокой, правильные черты лица, но, главное, умение подать себя. Даже сейчас, несмотря на ее волнение, она выглядела чуть ли не сногсшибательно. Ничего удивительного, что такой ходок, как Хмелев, на нее запал, если, конечно, наши догадки были верны.

— Проходите, — поспешно сказала она, пропуская меня в прихожую. Та, как я и предполагала, оказалась узкой и неудобной. Оттуда я попала в единственную комнату.

Обставлена она была современной мебелью, правда, не очень дорогой. К стилю в этой квартире никто не стремился, девизом были слова: простота и удобство. Это удивительным образом не складывалось с образом самой женщины, стоящей передо мной.

— Хотите что-нибудь? — Поинтересовалась Татьяна. Голос у нее был низкий, хрипловатый, сейчас он немного дрожал. — Извините, просто эта новость…

— Ничего не надо, спасибо. Давайте лучше поговорим.

Татьяна кивнула и присела на диван с другой стороны от меня. Я присматривалась к ней.

Казалось, Малышева была потрясена и подавлена, она явно нервничала, и руки у нее немного тряслись.

— Я закурю, — она потянулась к пачке, а я спросила:

— Скажите, Татьяна, в каких отношений вы состояли с Игорем Владимировичем?

На мгновенье рука ее замерла, но потом вытащила сигарету из пачки, она прикурила и, выдохнув дым, взглянула на меня, быстро усмехнувшись.

— Думаю, нет никакого смысла ломать комедию. Если вы здесь, значит, сами все знаете. Мы были любовниками.

— Давно вы вместе?

— С прошлой осени. Но мы расстались около двух недель назад.

— Почему?

Татьяна затянулась и снова усмехнулась, словно не желая говорить.

— Я его бросила.

— Серьезно? — Не смогла скрыть я своего удивления. — Почему?

Женщина грустно улыбнулась.

— Потому что мне тридцать шесть лет, я хочу семью, а Игорю нужно совершенно другое. У него, знаете ли, уже есть семья.

Я кашлянула.

— Вы его бросили, и что? Больше не виделись?

— Нет, еще неделю мы перезванивались, — она снова усмехнулась, затягиваясь, — он хотел продолжения, я пыталась выяснить, можно ли что-то поменять. Дура. — Татьяна затушила сигарету в пепельнице, я заметила, что это был первый окурок. Не знаю, почему, но это показалось мне странным, и я запомнила сей факт, чтобы потом рассказать Ветру.