Мой личный шеф

Когда мы добираемся до пункта назначения и поезд останавливается, я выхожу в коридор вагона. В руке чемодан. В голове рой мыслей. Смотрю по сторонам, в панике обнаружив, что дочь опять куда-то сбежала. Чем ближе мы к санаторию, тем хуже она себя ведёт. На секунду Алёна возвращается ко мне, но, попрыгав вокруг, снова проскальзывает между чужими людьми. Никак не могу угомонить её. Валентина с семьёй и чемоданами стоит прямо передо мной. Все вместе мы тяжёлой ленивой гусеницей медленно движемся по коридору, но моя красавица то забегает вперёд, то отстает, теряясь в очереди из пассажиров. Я всё время нервничаю, переживаю, что она упадёт, потеряется, или кто-то навредит ей. Дорога — это опасно, и дочь должна быть рядом, но она меня не слушается и никак не может устоять на месте.

В очередной раз проскользнув мимо меня и пихнув локтем пожилого мужчину, стоящего позади, Алёна окончательно выводит меня из себя. И я повышаю голос.

А затем, у самой двери на выход, обнаруживаю, что она нашла себе друга. Одной рукой Султанов тянет свой чемодан, другой — нашу дочь, а она, болтая косичками, довольно заглядывает ему в лицо.

— Алёна, почему ты меня никогда не слушаешься? — тут же начинаю выговаривать.

— Потому что слушаться — это скучно, — отвечает за неё Султанов и подмигивает девочке.

Та несколько раз активно кивает. И широко-широко улыбается, как Чеширский Кот из мультика. Тоже мне, помощник в воспитании.

— Послушные дети в будущем легко подвергаются внушению. Они могут стать игрушкой в чужих руках.

— Я была очень послушной и правильной. Безумно ответственной. И, как видите, Марат Русланович, я не стала ничьей игрушкой.

— Ну это как посмотреть.

Наши взгляды встречаются. Карие глаза как будто смеются. Теперь он подмигивает мне.

— О, я смотрю, вы уже перебесились, господин директор. Странно, что ваш чемодан всё ещё с вами и вы не выкинули его в окно.

— Это потому, что я тебе, Виолетта Валерьевна, всё и всегда прощаю. Злился, злился — и само как-то отпустило. Только с тобой так.

— Это что еще за «тебе»?

— Это мы перешли на ты, и назад дороги не будет.

— Я на ты не собираюсь. И, пожалуйста. — Дергаю чемодан, зацепившийся колёсиком за ковёр, делаю шаг вперёд. — Хотелось бы поподробнее с того места, где вы меня прощаете. За что, интересно?

— Ну да! — Оглядываюсь, Султанов улыбается, как будто совсем не он не так давно, психанув, выбежал из нашего купе. — Я тебя прощаю за то, что ты не понимаешь своего счастья и не идёшь мне навстречу.

— Мама, что это значит? Я ничего не понимаю! — влезает в наш разговор дочурка.

— Это значит, что взрослых перебивать не рекомендуется.

— Ну мама!

А я возвращаю своё внимание директору:

— Отлично! Вы с полки часом не падали, Марат Русланович?

— Если бы он упал с полки, у него в голове была бы дырка! — хохочет Алёна, идя с отцом за руку.

— Вот видишь, Виола, ребёнок лучше тебя разбирается в причинно-следственных связях. Я просто так к тебе отношусь, что любые ссоры сами собой улетучиваются. Жаль, что я слишком поздно это понял.

— Да уж, я почти успела выйти на пенсию, пока до вас, Марат Русланович, что-то там дошло!

— Он классный, мама! Не ругай его, — снова смотрит на своего отца дочка.

— Устами младенца…

— Это потому, что она ещё не знает, какой шикарнейший пролог у нашей с вами сказки, господин директор, — теперь улыбаюсь я и сама ему подмигиваю.

Правда, с усилием. Наигранно.

— Я решил, что не буду сдаваться. Всё равно выбора у меня нет, и я должен быть с вами.

— Где-то я это уже слышала, — вспоминаю Родиона.

— Сопротивление бесполезно!

— Пусть он будет с нами, ма!

— Доченька, он храпит и не влезет в нашу ванную комнату, слишком высокий!

— Я пригнусь, если нужно!

— Ха! Это что-то новенькое, если вы имели в виду «прогнусь», — рассмеявшись, — то не стоит. Мне, знаете ли, сто лет не нужен мужчина с таким характером!

— Давай сюда чемодан, Виола! — Пытается насильно помочь Марат, отпустив руку дочери. — Мне вот интересно, какой тебе нужен мужчина? Бесхарактерный?! С камертоном и микрометром в зубах?

— В данный момент мне никто не нужен!

Сулатнов таки отбирает наши вещи. И, пропустив вперёд Алёну, остается за моей спиной с двумя чемоданами. Валя уже сошла на перрон. Мы прощаемся с проводницей и спускаемся. И в этот момент откуда ни возьмись появляется Родион.

— Как же хорошо, что я решил всё же подождать на перроне. Милая, как вы? Я скучал всю дорогу. Звонил, но ты была недоступна, видимо связь плохая. Как доехали, как спалось? Алёнку не тошнило в поезде?

Смотрю на него с удивлением. Ну и отпуск у меня намечается. Отдых мечты. Родион тут же тянет руки, пытаясь снять меня с лестницы, ухватив за талию.

— А он что здесь делает?! — Никак не справится с двумя большими чемоданами Султанов.

Периодически пропихивая вперёд то один, то другой, он всё время застревает.

Скрестив руки на груди, наблюдаю за этой картиной. Алёнка забирается на бортик подземного перехода. Я тут же пугаюсь того, что она упадет, бегу за ней, пытаюсь снять.

— Не хочу, чтоб он с нами ехал! — имеет в виду Родиона, конечно же, ведь Султанов теперь её дружбан.