Мой личный шеф

Так хочется сжать его тонкую шею, перекрыть кислород и наговорить гадостей о том, что ему можно вымыть полы языком в моем кабинете и сожрать кактус на подоконнике. Вот что ему можно.

Но правда состоит в том, что однажды моя ревность уже привела нас к тому, что этот недоумок прикасается к моей женщине. И, по большому счету, если я нападу на него прямо сейчас, то это ничего не изменит. Я уже показал свои чувства, эмоции, всю свою страсть, а она дала мне по морде и ушла. Она здесь с ним. Она опять смотрит волком…

— Я пришёл к своей женщине, — кажется, пытается превратить меня в бойцового петуха.

Видимо, он, задевая потолок рогами, решил раззадорить меня и довести до ещё одного греха. Но не в этот раз. Он то боится, то нападает. Странный тип.

А я меж тем директор этого замечательного учреждения, и моя работа сидеть в зале, аплодируя ученикам и преподавателям. Восхищаться проделанной за год работай. Несмотря на малиновую пелену перед глазами, и кулаки, которые чешутся. Нет у меня права убивать его, хотя очень-очень хочется.

— Добрый вечер, — холодно отвечаю ему, поймав на себе её острый взгляд.

После спускаюсь по деревянной лестнице сцены, иду в зал.

Глава 30

Мы с Валентиной катим чемоданы по перрону. Слышен стук колёсиков. Впереди её муж с ещё одним чемоданом, вокруг него вьются дети: моя дочь и их сын, на пару лет младше моей Алены. Сегодня мы двумя семьями отправляемся в санаторий. Я давно хотела попасть в «Рассвет», говорят, там очень хорошие процедуры. Но из-за того, что устроил директор в последний учебный день, всю последующую неделю, вплоть до самой поездки, я не могла спать, есть и даже разговаривать о чём-то другом, кроме того, какой же он чудак на букву М. И да, я ничего не скрыла, ничего не утаила, ничем этот стыд не приукрасила. Всё равно Валентина знает о нас. Какая уже разница?!

— Это, Валь, знаешь, как называется?

— Это называется вокзал?

— Это называется: добился, чего хотел, и успокоился.

— Кто?! Родион? Таки взяли его в консерваторию? Добился? А он такой, кажется, спокойный, а смотри-ка!

Тяну чемодан ещё активнее, правым глазом поглядывая на Алёну, которая на пару с Андрюшей принялась играть в салочки. Не самое подходящее место.

— Теперь я понимаю, почему ты, Валюш, провалила физику, пытаясь стать учителем по этому предмету, и в итоге находишься тут, с нами.

— Ну вот это было обидно!

— Я вообще ужасный человек, спроси Марата Руслановича.

— Не буду я ничего у него спрашивать. Я стесняюсь. И, если бы не наша поездка, Виолетта, я бы вообще перестала с тобой разговаривать.

— Ну прости! — Не останавливаясь, приобнимаю её за плечо. — Ты же знаешь мой невыносимый характер. Но у тебя совершенно нет логического мышления.

Она вздыхает, просит своего мужа Валентина не давать детям подходить близко к краю перрона.

— Ты только что говорила, что дала отставку Родиону. И тут же добавила про «как это называется».

— Потому что мне надо пить пустырник. Я вся на взводе.

Мне хочется орать и топать ногами. Потому что этого не должно было случиться, а я ещё и поплыла, как портовая шлюха. Над головой звучит голос диспетчера, который объявляет, что наш поезд прибыл и нумерация начинается с хвоста состава. Я всегда нервничаю в такие минуты. И истерично прибавляю шагу.

— Из-за Родиона пить пустырник?

— Да нет же! — Меня сейчас всё нервирует: от стучащих клювами птичек на железных отливах до Валентины, которая почему-то не понимает меня с полуслова и совершенно не умеет читать мысли.

А ещё меня вдруг жутко беспокоит мысль, что если он мне не звонит и не пишет, если мы не будем общаться, то есть ругаться в письменном виде, то выходит, что мы с директором увидимся в следующий раз только в начале следующего учебного года…

Это не должно меня смущать, но почему-то волнует.

— Ты на взводе из-за УЗИ?!

— Там вроде всё не так страшно. За границей подобное вообще не трогают. У нас рекомендуют удаление. Но я ещё не решила.

— Тогда давай просто расслабимся и подумаем о том, как нам будет хорошо. Впереди отдых. Процедуры, бассейн. Вечерние дискотеки.

Но тут я теряю дар речи, потому что к трём нашим чемоданам присоединяется шум колёсиков четвёртого. Нас обгоняет наш уважаемый директор. Откуда он здесь взялся? И почему я как бы рада, но в то же время опять злюсь? И капельку счастлива, но не могу его простить. У меня уже столько всего, за что я не могу его простить, что я почти что запуталась.

— Здравствуйте.

Проходит мимо. Совершенно никак не акцентируя внимания на том, что движется к нашему вагону. Точно так же мог пройти мимо нас любой наш коллега. А у нас же был секс! Выходит, он просто достиг своей цели. Порвал финишную ленточку, получил кубок чемпионов и поехал отдыхать в санаторий?!

— У него тоже есть путёвка? — раздражающе громко охает Валя. — Не знала. Представляю, как тебе неприятно, что он тоже едет.

— Почему бы и нет?! У нас есть путёвки, санаторий выделил через управление образования, могла быть и у него. Учебный год закончился. Мне неприятно? Пф-ф, я тебя умоляю! — лживо смеюсь. — Мне совершенно всё равно. Мы тысячу лет как чужие люди.