Мой личный шеф

— Держите, Марат Русланович, а то сейчас вся очередь разбежится от вашего кашля, я вам в автомате взяла кофе горячий. Чая не было. А где здесь буфет, я не знаю. Но главное — горячего попить.

Обалдев, беру стаканчик и смотрю ей в глаза.

— Я никому не скажу, Виолетта Валерьевна, что видел вас голой по пояс, необязательно пихать мне за это взятку.

Пью, как она велела. Теперь я злюсь на Виолетту за то, что толкает меня к врачу. Но это такая… Очень милая злость.

— Пейте, и без разговоров. Вас надо послушать. Мне не нравится, как вы кашляете.

— Вам-то что? Ну умру и умру.

— Мне ничего. Я член коллектива, который вас уважает. Пейте. Если вы скоропостижно скончаетесь, нам опять пришлют нового директора. А я не люблю все эти мельтешения, пертурбации и перемены.

Травкина садится ровно, откидывается на спинку стула и, положив ногу на ногу, ждёт.

— Ну да, ну да! А вам ведь надо на репетицию. Ткаченко повёз Ульяну, могли бы поехать с ними. У вас через пару дней отчётный концерт.

Она зевает. Смотрит вперёд, вправо, влево, поджимает губы, щёлкает языком.

— Меня Валентина ненадолго заменит, потом я продолжу с детьми сама.

— Зачем? Ну вот какой вам смысл сидеть здесь? Со мной в очереди?

Она поворачивается. Смотрит мне в глаза. А у меня в груди всё горит и пылает от радости. Я ведь не совсем дурак. Всё понял. Заботится она обо мне.

— Господи, ну какой же вы зануда, Марат Русланович?! Ну вот я уйду, вы сбежите, и вас не проверят, а потом семьдесят процентов поражения лёгких, и ага…

И опять отворачивается, разглядывая плакаты о том, как важно мыть руки по десять минут к ряду.

— Так и скажите, что вы волнуетесь за меня, — улыбнувшись, игриво толкаю её плечом, пью кофе.

— Ага! Губу не раскатывайте, — вздёргивает подбородок. — Это всё ради коллектива. Говорю же, не хочу опять привыкать к новому начальству.

Глава 28. Султанов

Конечно же, никакого воспаления лёгких у меня не оказалось. Правда, пришлось пить всякие гадости, делать ингаляции и поваляться несколько дней дома. Виолетта мне не звонила и не писала. Хотя я ждал. Убедившись, что я не в критическом состоянии, она залегла на дно. Думаю, переживала за результат анализа. И я по-прежнему нервничал. Тоже ждал. Несколько раз порывался ей позвонить, но одёргивал себя, понимая, что ей это не понравится. Вдруг ей всё же удалось отвлечься? А тут я с солью на рану. Всё равно ничего не изменить. Надо только ждать.

А тем временем наступает самый последний и очень насыщенный день учебного года: праздничный концерт, вручение грамот, суматоха и полнейшая неразбериха. Во всех кабинетах идут репетиции, школа буквально гудит от какофонии музыкальных инструментов и пения. Я бесконечно что-то утверждаю и подписываю.

Не знаю, почему перед самым началом отчётного концерта Ульяна Сергеевна приносит результаты биопсии Виолетты именно мне в кабинет, а не отдаёт их Травкиной, но она кладёт их на мой стол, улыбается и уходит.

А я хватаю конверт и даже не думаю, что, вообще-то, открывать его не имею права. Разрываю одним грубым движением и с бьющимся в горле сердцем принимаюсь читать разбегающиеся в разные стороны буквы. Никак не могу понять. Что значит эта абракадабра? Локализация: ОБР полтора сантиметра. Заключение: смешанная фиброаденома. Это же вроде бы хорошо?! Рекомендуется секторальная резекция левой молочной железы.

Операция, что ли? Ладно, неважно. Этим займётся предложенный Ткаченко самый лучший в городе маммолог. Самое главное, что плохой результат выглядит иначе — я знаю, я гуглил. И эту «фибру» я тоже искал в интернете. Всё будет хорошо.

Бросив результаты на стол, я подхожу к кулеру и выпиваю целый стакан воды, потому что под чёрной шёлковой тканью моей плотно прилегающей к телу рубашки течёт пот. А ведь у меня в кабинете отнюдь не жарко. Я просто так за неё волновался, что чуть с ума не сошёл.

Выдохнув, улыбаюсь. В никуда. Как дебил. Теперь я точно знаю, что значит фраза «гора с плеч». Поправив костюмные брюки, я пытаюсь успокоиться. Потому что совсем не по-мужски при любимой женщине скулить от радости как девчонка. Теперь-то мы точно справимся. Я её никуда не отпущу. Главное, что с ней всё более-менее в порядке.

Звоню ей и жду, мечтая сообщить радостную новость. Но, когда Виолетта довольно быстро — что удивительно — появляется на пороге моего кабинета, я обомлев, забываю, как правильно произносятся слова. Потому что всё тело словно искрится. Я и так в последнее время не могу спать, зациклившись на воспоминаниях с приёма узиста, а тут красная блузка и джинсовая юбочка. Она выглядит как девчонка. Юная, стройная и дико сексуальная. А глаза… Это вообще законно быть настолько красивой? Понимаю, что я просто у её ног.