Мой личный ад

— Но ты молодец, добился, чтобы я ушла от Ястребов. Кен взбесится, безусловно. Поздравляю тебя, дорогой Бен. Упивайся своей маленькой победой. Можешь подавиться ею.

Хелл повела плечами, отбросила назад выбившуюся прядь, сжала и разжала кулаки, чтобы успокоиться, прежде чем вернуться в зал. Она сделала шаг к двери, но Бен вдруг отмер. Он кинулся ей наперерез, хватая за плечи.

— Нет, — почти закричал Бенедикт. — Нет, Хель, нет. Ты не можешь…

— Могу, — прошептала она, стараясь избавиться от его рук. — Ты же смог, и я смогу.

— Нет, девочка, нет, — Бен целовал ее лицо, шею, плечи, все места, которые мог достать, продолжая просить. — Не надо, милая. Не делай этого с нами.

— Нас нет, Бен. Никогда не было, — продолжала отбиваться от его прикосновений Хелл, страстно желая найти в себе силы, чтобы сбежать.

Но его отчаянные поцелуи и цепляющиеся слабеющие руки словно связывали ее, лишая воли и отваги. Хелл не сразу поняла, что так режет ей слух, пока не почувствовала, как на ее плечо упала горячая капля.

— Ты не можешь вот так уйти. Ты не можешь меня так бросить. Пожалуйста, Хелл… — с трудом сдерживая рыдания, но не слезы, продолжал просить Бен.

— Прекрати. Прекрати, — умоляла она в ответ, теряя с каждой его слезой силы, желание и смысл куда-то уходить.

Гриша почувствовал, как подкосились ноги, и его колени коснулись каменного пола. Он обнял руками ноги любимой, уткнулся носом в мягкую ткань подола ее платья.

— Я не могу без тебя. Пожалуйста, Оль. Я не смогу как раньше. Не уходи. Не оставляй меня. Я умру без тебя. Прости, прости меня, родная.

— Гришка, — выдохнула Оля, опускаясь рядом с ним. — Перестань. Прекрати. Вставай, пожалуйста. Кто угодно может увидеть…

— Мне плевать, — шмыгнул он носом. — Только ты важна. Я люблю тебя, Оль. Люблю. Всю жизнь любил. Тебя одну, моя девочка-Валькирия.

— Я знаю, знаю, — шептала она, прижимая к груди его поникшую голову. — Я тоже люблю тебя.

— Не оставляй меня. Не уходи, — просил Гриша, цепляясь за нее изо всех сил, словно умоляя вытащить из пропасти, в которую он столько лет падал.

— Я с тобой. С тобой.

Оля взяла Гришино лицо в ладони, сцеловывая соленую влагу с его щек.

— Вместе? Мы вместе? — спросил он, пристально глядя в ее большие красивые глаза.

— Вместе, — кивнула Оля.

Она приникла ртом к его дрожащим губам, подтверждая поцелуем все сказанные до этого слова. Гриша крепко обнял ее, чувствуя, как Валькирия взмахнула крыльями, чтобы унести его вверх. Прочь из адской пропасти, навстречу свободному небу.

Глава 18. Доверять и не бояться

В твоих глазах — отблески слез

И острые иглы вины;

Сегодня ты мне в подарок принес

Легкий призрак весны.

Ты мне плеснул в лицо весельем -

И я глотнул надежды зелье,

Себе осмелясь что-то обещать.

Ты ветерком звенел весенним,

А я молился о спасеньи

Всех тех, кого не думал я прощать.

Канцлер Ги — Ангел

— Тише, тише, родной, — шептала Оля, прижимая к себе трясущегося от сдерживаемых рыданий Гришу.

Ее сердце рвалось на части, и хотелось самой заплакать, что было бы совершенно некстати. Поэтому она лишь крепче обнимала его, покрывая поцелуями мокрое лицо, уговаривая, успокаивая напевным шепотом.

— Перестань. Не надо, малыш. Встань, встань, пожалуйста, — просила Оля, стараясь поднять его с пола. — Нам нельзя здесь быть… могут увидеть…

— Плевать. Мне плевать… Только не уходи, — не слушался Гриша.

— Командир на коленях — это не лучшее начало карьеры, — попыталась пошутить Князева.

— Похер, Оль. Поцелуй меня, пожалуйста.

— Пойдем отсюда, клянусь, я тебя всего зацелую, — пообещала Оля, снова пытаясь встать вместе с ним.

И на этот раз Гриша внял ее мольбам. Он с трудом, но принял вертикальное положение и на ватных ногах последовал за любимой, которая тянула его к дальнему выходу. Балкон был общим для двух залов. В первом все еще продолжался прием, а Оля направилась ко второму, в котором по счастью не было ни души.

Войдя в пустой зал, она с облегчением выдохнула, останавливаясь на полминутки, чтобы расцеловать своего Командира. Гриша все еще дрожал, как осиновый лист, но слезы больше не жгли ему глаза. С каждым поцелуем он успокаивался, проникаясь верой, что Валькирия не оставит его.

— Пойдем, пойдем, — снова поторопила она его, уводя к лестнице в дальнем углу зала.

Они спешно поднялись на второй этаж, где Оля снова одарила его поцелуями и нежными поглаживаниями. Гриша зарылся лицом ей в шею, вдыхая блаженный запах кожи любимой, крепко прижимая ее к себе. И снова Ольга не дала ему лишней минутки для успокоительной нежности, утягивая за собой в темные переходы коридоров огромного дома.

— В левом дальнем крыле никто не бывает, — объяснила она свою поспешность. — Давай спрячемся от всех. Не хочу, чтобы нас видели сейчас.

— Угу, — только и кивнул он, покорно следуя за ней.