Мой личный ад

Бен сжал кулаки и уже было собрался выйти из-за деревьев, чтобы высказать свое негодование вслух, но замер, завороженный увиденным. Отжимания, выпады, подтягивания, присед, растяжка. Она в точности повторяла его тренировку. Это было даже немного жутко. И чего уж там, чертовски красиво. Сменив вчерашнее платье на обтягивающие спортивные легинсы и толстовку, сапожки на кроссовки, а распущенные волосы с плетением лент на тугую косу, она выглядела истинной воительницей, настоящей Валькирией. «Жаль, что уже не Дева и без крыльев», — подумал Бен, сглотнув. Но едва сверкнула сталь меча, как оставшиеся мысли вылетели из головы. Бен забыл, как дышать, глядя на пляшущую в боевом танце Хелл.

Замах.

Выпад.

Поворот.

Удар.

Закрыться.

Поворот.

Замах.

Удар. Удар. Удар.

Закрыться.

Отступить.

Кувырок.

Снова на ноги.

Отступить.

Выпад.

Удар.

Кувырок.

На ноги.

Замах.

Удар. Удар.

Закрыться.

Отступить.

И снова удар.

Клинок — продолжение руки. Движение — продолжение мысли. Мысль — на острие клинка.

Знакомый ступор превратил Бена в камень. Он стоял и таращился, зачарованный и… возбужденный. Вспоминая то чувство, когда она следовала за его телом, направляемая его словами и собственной интуицией. Их близость, их единение и то, как это снесло ему крышу, перепугало до смерти, одновременно возбудив до безумия.

Сто лет назад во дворе питерской школы он смог взять себя в руки, прикрыться завершающей пробежкой, отделаться от безумного желания совместным душем. Но сейчас бежать было некуда. Поэтому он просто вышел из своего укрытия, когда Хелл закончила. Нацепив на лицо злую усмешку, Бен проговорил:

— Утро доброе, моя Дева Валькирия.

Лишь чуть дрогнувшие плечи выдали ее удивление. Хелл обернулась к нему, раскрасневшаяся от интенсивной тренировки. С выбившимися из косы прядями каскада, с бисеринками пота на лбу она показалась Бену еще прекраснее, чем вчера в платье, танцующая в тусклом свете северных ночей меж костров.

— Не доброе, Бен. И я не твоя, — отрезала она, не скрывая раздражения.

— Ну и ты вроде давно не Дева до полного комплекта моих ошибок, — мстительно ввернул Бен.

— Какого дьявола тебе здесь понадобилось?

— Серьезно, Хелл? Какого дьявола мне здесь понадобилось? Ты прекрасно знаешь, что это мое место. Это мой гребаный Север, моя долбанная жизнь. Ты притащилась за мной сюда, а теперь еще имеешь наглость спрашивать, — закипал Бен, наступая на нее. — Какого дьявола ты здесь делаешь? Новичкам, кажется, положено заниматься утром со всеми остальными непосвященными.

— Твоего здесь нет ничего, Бенни. А что касается утренних тренировок, хм… — она кокетливо повела плечом, — у меня есть немного привилегий. Да и куратор не против.

— Кто же твой куратор?

— Эрик.

— Дядюшка Кеннета? Хах, я должен был догадаться. Кто же еще? Не удивлюсь, если ты и с ним трахаешься за привилегии.

Хелл мрачно усмехнулась, покачав головой.

— Ублюдок, — бросила Валькирия. — Спешу оставить вас наедине с лесом, озером и собственным дерьмом, Бенедикт.

Она направилась к тропе, ведущей к лагерю, проходя мимо Волка, нарочно задела плечом. Он не мог стерпеть ее пренебрежения, схватил Хелл за локоть, толкнул к ближайшему дереву.

— Послушай меня внимательно, — угрожающе заговорил Бен, глядя ей в глаза, прижимая за плечи обеими руками к стволу. — Я не желаю тебя здесь видеть. Север не для тебя, Хелл. Ты здесь чужая. Убирайся, пока я добрый и делаю вид, что мы не знакомы.

— Окей, только и ты послушай. Мне плевать на твои желания. Я не подчиняюсь твоим приказам. И скорее чужой здесь именно ты, Бен. Даже свои тебя сторонятся. Думаешь, можно свалить на год, а потом продолжать корчить важную персону? Проверни это с московскими, вдруг получится. И не надо угрожать. Можешь всем рассказать, как ты трепался на каждом углу о Севере, чтобы завалить в койку очередную девку.

— Что ты несешь? Я не…

— Мне похер, Бен. Я здесь не ради тебя. Даже не ради Кеннета. Пусти.

— Если тебе похер, и ты здесь не из-за меня, то, что было ночью?

— Хотелось секса, — легко объяснила Хелл, — припомнила, что ты был неплох. Кен свалился дрыхнуть, от него никакого толка после ведра пива.

— Врешь ты все, — усмехнулся Бенедикт, злясь на ее бестолковое объяснение, не желая верить злым словам.

Он медленно склонялся к губам Хелл, не разрывая зрительного контакта. Бен знал, что она так же, как и он, не в силах противостоять притяжению. Их губы почти касались друг друга, когда он зашептал:

— Просто признай это, Хелл. Ты хочешь меня. Всегда хотела, потому что лю…

Он не договорил, потому что Валькирия дернула плечом, легко избавившись от его хватки, и приставила к горлу Бена острый кончик клинка.

— Убери руку, — потребовала она холодным, как коловшая его шею сталь, голосом.

— Брось, Хелл…

— Отпусти меня, Бен. Или, клянусь, я снесу твою дурную башку. И Кен меня с удовольствием прикроет.

Он не поверил бы, что она сможет, если бы не вспыхнувший в глазах огонь. Бен убрал руку и сделал шаг назад, поражаясь, как внутри все сжалось от нелепого трепета и благоговения. Он должен был ненавидеть ее, но скорее был готов поклоняться.