Мой ледяной принц

— Лиза, напиши Димочке, — шепчет мамань, притаившаяся за дверью. — Он к нам за эти два дня аж три раза забегал. В бурю приезжал, чуть не плакал, что не уберег тебя! Мне его так жалко, аж сердце мое материнское разрывается! Я ему конечно, не сказала, что это все твой хитро-необдуманный план, я ж родня твоя, не стану подставлять, все понимаю, захотелось тебе сладенькой жизни. Но дочка, помни, за двумя зайцами погонишься…

— Мам, я сплю!

— Напиши, — бьёт кулаком в дверь. — Не тяни!

— Ауууфф, — подключаю телефон к зарядке и включаю. От Димы аж двадцать три пропущенных и около десятка сообщений. Все в одном стиле: «Лизонька, девочка моя, я так облажался», «Как ты там?», «Переживаю», «Мне так плохо», «Я устал», «Без тебя скучаю»…

Внутри неприятно скручивает. Разве мы настолько сблизились?

Не дочитывая остальное, без энтузиазма набираю и отправляю ответ: «Дима, со мной все хорошо. Уже поздно, отдыхаю, завтра позвоню и мы поговорим. Спасибо тебе за заботу»

Все решено. Завтра я сообщу Диме, что не могу с ним встречаться. Не тянуть же вечно. На этот раз моя попытка будет успешной. Я просто поставлю жирную точку и все.

Следующее сообщение читаю от Марка:

«Хочешь пиццу?»

Тут же отвечаю:

«Очень, но мне надо в душ»

Открываю еще одно сообщение и вот тут сердце екает:

«Заберу тебя прямо сейчас, помоешься у меня. Мы можем посмотреть еще один дурацкий фильм»

С дрожью в пальцах пишу:

«Еще один дурацкий фильм и пицца — это лучшее предложение в моей жизни!»

Мгновенный ответ:

«Выезжаю Подготовил гостевую комнату. Не забудь взять вещи для учебы»

Следом:

«И, конечно-же, бигуди»

Со смехом откидываюсь на кровати, дрыгаю ножками в воздухе, закрывая полыхающее лицо ладошками.

Я от тебя без ума… без ума… без ума…

Без умааа…

Боже, он действительно раскрыл это… И как забыть? Нереально. Я смогу притворяться, что не знаю об этом? Нет, точно нет. Но я попытаюсь, потому что мы договорись. А это отчаявшееся сердце нужно как-то успокоить, оно мне всю грудную клетку вспороло.

Почему он позвал меня? Мы не друзья, и не встречаемся. Почему я согласилась? Ох, мне не хочется анализировать данную ситуацию прямо сейчас.

Беру рюкзак и пакет, и торопливо складываю чистое белье, носки, пижаму, книги и тетради для лекций, зубную щетку и еще несколько нужных гигиенических прибамбасов. Бегу надевать пуховик, мне невтерпеж.

— Куда собралась на ночь глядя? — мать кладет руки по бокам. Аленушка заслышав выбегает и с перекошенным лицом наблюдает, как я одеваюсь.

— У Марка переночую, — сглупив, вываливаю всю правду. Ведь могла же сказать, что к Женечке иду, но…

Матушка хватается за сердце, сестрица начинает шипеть, словно змея. Наверное, от Катьки набралась.

— Совсем из ума выжила! Никуда ты не пойдешь, не вздумай! Стыд и срам!

— Кому стыд и срам? — смеюсь. — Я же в гостевой комнате буду спать. У нас проект задан по…эээ — сочиняю на ходу. — Экономике.

— Проект у нее, — ворчит мамань. — Не придумывай! Лапшу мне на уши не вешай! Думаешь, залетишь и все, так нет уж, милая моя! Это тебе не Димочка! Тут ранг повыше будет. Останешься одна пузатая, у разбитого корыта рыдать. А кто тебе с лялькой помогать будет? Я? И не надейся.

— Боже, что ты несешь, — краснею, вытаскивая из обувницы свои удобные валенки. — Мама… не все в жизни сводится к этому.

— Все сводится именно к этому! — не унимается та. — Муженёк! Ну ка, иди сюда! Ты посмотри, что твоя дочурка удумала! Я ей тут корзину собрала, — и реально ведь выносит с кухни корзинку с бутылкой шипучего напитка и пирожками, — чтобы Димочке завтра утром в университет отнесла, а она глупостями решила заниматься. Взрослой себя возомнила.

Я неверяще моргаю, склонившись в позе изогнутого жирафа, рассматриваю корзину с гостинцами, завернутыми в расписную салфетку с вышитыми инициалами Димки по краюшку.

— Мам, я не красная шапочка, я не понесу это никому, — натягиваю второй валенок на ногу и принимаюсь заворачиваться в шарф Марка, с приятным запахом хвои. — И тем более Димке…

— Ишь! Еще возражает мне… — опять за сердце хватается. — Славка, скажи ей!

— Она уже и правда взрослая, пусть сама решает, — папа боязливо косится на мать. — Не ругай ее. Понравился ей этот парень, что уж теперь.

— Не ругай ее?! Я все еще ее мать, — кричит на меня, багровея. — И я не разрешаю. Пока ты живешь в этом доме, ты будешь слушаться меня! Быстро раздевайся и шуруй спать!

— Мам, — выдыхаю.

— Сейчас же!