Мой хозяин. Я не твоя собственность

По щекам катились слёзы. Стерев их, я сняла машину с сигнализации. Позади, едва ли не уткнувшись в капот моей, стоял внедорожник Вандора. На его фоне моя машина казалась совсем игрушечной.

— Ты не сядешь за руль, — муж хотел было отобрать у меня брелок.

— Да хватит! – закричала я. Слёзы не просто потекли – брызнули из глаз. – Хватит командовать! Хватит решать за меня! Почему ты не сказал мне, Вандор, — заговорила быстро, сдавленно. – Чего ты пытался добиться? Думал, я не узнаю? Что ты запретишь мне ехать, и я послушаюсь?! Ты же знал, как для меня это важно! Как мне нужно было знать, кто мои родители, знать хоть что-то о своей семье!

— Твоя семья – я, — процедил он. – Я и дети. Что тебе ещё было нужно?

— И ты спрашиваешь?! – я выдернула руку. Крик рвался вместе со слезами. – Я хотела найти хоть что-то о своих родителях! Хоть какой-то след! А ты… ты знал… — покачала головой, отказываясь верить. Его молчание было куда хуже того, что он сказал утром. Это было сродни предательству матери. — Господи, Вандор…

— Да, чёрт возьми! – зарычал он.

Больше не желая ничего слышать, я метнулась прочь. Хотелось забиться в угол и просидеть несколько часов. Отдышаться, осознать всё это. Но не успела я добежать до конца площадки, Вандор догнал меня.

— Отпусти! – принялась вырываться, когда он, схватив, прижал меня к себе. – Отпусти, сволочь! Не хочу тебя слышать, понял?!

— Я за тебя любого убью, — он вжал меня в себя. – Хоть волос с твоей головы упадёт – уничтожу, Мила. Зачем тебе это было нужно?! У тебя есть мы. Мы твоя семья. Мы, а не эта…

— Я не ребёнок! – всхлипнула, упираясь ему в грудь ладонями. – Не ребёнок! Не надо пытаться меня защищать!  Ты не сможешь защитить меня от жизни! – сама не понимала, кричу или шепчу. Рвалась прочь от него, но знала – отпустит, и я рассыплюсь. Меня не станет.

Он не выпускал. С шумом втянул воздух и прижал ещё крепче. Я сдалась. Уткнулась в него и в голос заревела, вдыхая родной, приносящий успокоение запах.

3

Отражение моей машины в последний раз мелькнуло в зеркале и исчезло из вида. Когда Вандор открыл передо мной дверцу внедорожника, я, уже не противясь, села в него. Попыталась бы сделать по-своему, муж просто бы затолкал меня силой и увёз.

— Что с моей машиной? – только и спросила я, когда мы выехали на оживлённую улицу.

— С ней разберутся.

Конечно! Что я ещё ожидала услышать?! Всё у него так. Со всем и со всеми. Всё решаемо, всё на своих местах, со всем можно в лёгкую разобраться. И мне бы стоило радоваться, да только радости я не испытывала.

Я столько сил приложила, чтобы узнать о своем происхождении! Чего только стоило мне найти воспитательницу из детского дома, которая смогла вспомнить меня совсем маленькой. Увидев, она сперва мне обрадовалась. Но когда я попросила её рассказать хоть что-то о моих родителях, о том, что именно случилось с ними, она буквально переменилась в лице. Ведь должны же были остаться какие-то документы, хоть какой-то след о прошлом. В тот первый раз она мне ничего не сказала. Удручённая, я вернулась домой. Сдаваться не собиралась, но что я могла? Нужно было найти директора детского дома, только… Директора в живых уже не было. Через несколько дней я снова встретилась с воспитательницей. Просила, умоляла, предлагала деньги. Деньги она не взяла, но дала мне адрес дома малютки, из которого меня перевели. После разговора с двумя пожилыми нянечками и старой, уже вышедшей на пенсию директрисой дома малютки, я получила адрес роддома, а там… До сих пор я помнила взгляд медсестры, когда она назвала мне имя матери. Моя мама не умерла. Она просто отказалась от меня. Почему? Тогда я этого не знала, да мне было и не важно. Моя мама жива. Жива!!!

— Ты не Бог, — сказала я тихо, нарушив гнетущее молчание.

Вандор стиснул руль. Я почти успокоилась, но только посмотрела на него, гнев вернулся.

— Я несколько месяцев пыталась найти хотя бы ниточку, а ты… Когда тебе доложили, что я её ищу?! Когда я в первый раз поехала в свой детский дом?! Или когда только подумала об этом?! – я нервно усмехнулась, чувствуя себя глупой и обманутой.

Пока я изводила себя, переживала, просила и рвала душу, он с царственной снисходительностью наблюдал за мной. Как старшие наблюдают за разбаловавшимися детьми, до поры до времени спуская им шалости с рук. Только для меня это было не баловством.

— Ты не имел права так поступать! Ты меня слышишь?! Ты должен был мне сказать, что нашёл её! Что ты ещё узнал?! Говори со мной, чёрт тебя подери! – прошипела, хватая его за рубашку на плече. – Если ждёшь, что я успокоюсь и забуду, зря!

Он обогнал несколько машин. Я отдёрнула руку.

— Остановись и открой дверь. Я не поеду с тобой.

— Милана…

— Что Милана?! – Я опять плакала. Но слёзы были уже не только из-за матери.

Если он так и считает меня никчёмной куклой, не способной принимать решения, о чём мы вообще разговариваем?!

Ты можешь себе представить, что я сейчас чувствую?!