Мой капитан - киборг

— Мне кажется, что все, что хочет Даррен — вернутся к прежнему варианту существования… — начала осторожно.

— Говорят, когда кажется — надо креститься…

— Он не разговаривает со мной.

— Он не умеет, как выяснилось, со своей разговаривать. С чужой — пожалуйста. А со своей оказалось тяжело.

— С чужой? — Притяжательное «своей» я решила пропустить мимо ушей.

— Ну как… они с Рошель друзья. Когда ее придурок чудит, этот приходит на помощь… — и он неприязненно сплюнул.

— Даррен прекрасно умеет разговаривать…

— Не будь дурой, Лаки, — жестко перебил меня Вестерн. — В паре идиотом может быть один, а не оба. Или хотя бы по очереди. — Он сделал последнюю затяжку и раздраженно швырнул окурок в утилизатор. — Вы все думаете, что будете жить вечно. — И он посмотрел мне в глаза. — Но вечность заканчивается очень быстро, дети вырастают, а ты остаешься один. Потому, что не запихал гордость в задницу однажды, не упал на пузо, не бился о железную стену и вообще ничего не сделал. Не изменил себе. Только потом этого «себя» захочется повесить над толчком без записки, потому что писать некому.

Он потянулся за новой сигаретой. И мне тоже захотелось закурить.

Когда команда собралась в полном составе, Даррен вышел на платформу в центр.

— Всем хорошего отдыха, — слабо улыбнулся он. — Вы, конечно, вряд ли его заслужили… — Мужчины бурно возмутились, хотя все понимали — капитан шутит. — Да, заслужили, — поднял он руки, капитулируя. — Никогда мы еще не возвращались с такими результатами, но все бывает впервые. — Он помолчал какое-то время, потом вдруг посмотрел прямо на меня: — Надеюсь, что, несмотря на изменения, которые произошли со всеми нами, и еще произойдут, — и он отвел взгляд, — мы все останемся с прежними ценностями. Даже те, кто эти ценности предал.

Что он имел ввиду, оставалось только догадываться. Сэта? Меня? Себя? Нас? Мне вдруг стало все равно. Я бросила взгляд на доктора, который отсалютовал капитану новой сигаретой, и усмехнулась.

Народ медленно направился к лифтам. Мне желали всего хорошего и скорой встречи. Зак попрощался отдельно, выразив благодарность и радость знакомству. Даррен собирался, видимо, замкнуть толпу. И я тоже. Продолжала стоять и смотреть на него, пока ему ничего не осталось, кроме как встретиться со мной взглядом снова.

— Прости, но я хочу расставить все точки, — прищурилась, едва он приблизился. Настороженно, напряженно. — Я согласна.

Он моргнул, хмурясь.

— Ты просил меня ответить тебе, когда все закончится, — посмотрела на него в упор. — Я согласна.

Сердце в груди колотилось так, будто я снова стояла на чертовом мостике в тот день.

Глаза мужчины расширились. Он всматривался в мое лицо, тяжело сглатывая, а мне все больше хотелось истерично смеяться. Правильно сказал Вестерн — наш общий с ним диагноз «идиотизм» все же делить на двоих не стоит. Теперь я ясно видела симптомы у него, будто они отражали мои собственные. Но я устала от этой симптоматики. Остался только один страх — правильно ли я сделала выводы и стоило ли учитывать анамнез Вестерна… Но жалеть об этом я точно не буду. Я попыталась. А Даррен того стоил.

К счастью, киборги лечились быстро. Буквально налету.

Он осторожно, будто могла растаять, притянул меня к себе, запустил руки под куртку и в волосы, делая медленный вдох и выдох, будто впуская меня в себя обратно:

— Прости, — прохрипел в висок, и я улыбнулась. Как же хорошо, черт возьми, быть в нем, с ним. Снова. — Прости…

— Я, кажется, простила, — уткнулась носом в его грудь, с наслаждением вдыхая запах своего мужчины, хоть ветер и выдувал его старательно. — Тебе надо было прийти.

Он кивнул, уже сжимая меня в объятиях увереннее:

— Я не знал, что сказать…

— То, что все говорят, — с трудом пожала плечами. — У тебя завышенные ожидания к самому себе, капитан Джонс. Ты думаешь, что идеальный, блистательный, не имеешь права на ошибки… И что мне нужен идеальный.

— Ты заслуживаешь идеального, — невыносимо цеплял хрипотцой его голос.

— Мне нужен ты, — отодвинулась, чтобы заглянуть в его глаза.

«Достаточно», — констатировала горько. Он наказал себя достаточно, даже слишком. Я чувствовала его дрожь, и слышала, как тяжело и неровно дышит.

— А тебе нужен отдых…

Только он не дал договорить, впиваясь в губы поцелуем.

— Мне нужна ты… — позволил наконец вдохнуть, спускаясь жадными поцелуями к подбородку. — Я так соскучился.

Мы оба все еще были оглушены всем, что произошло, стояли и молча вжимались друг в друга, будто не виделись вечность. Я чувствовала, он еще не может себе позволить меня, но и отпускать не собирается. Так и потянул в лифт, раздираемый противоречиями. Но стоило створкам закрыться, снова вжал в себя:

— Какая ты у меня умница… — шептал на ухо.

— Иногда… — улыбалась я.

Площадь военного порта пустовала также, как и в день отплытия. Почти. Стоило выйти из лифта, ноги подогнулись, но я вовремя вернула себе Даррена — было, кому подхватить.

Ко мне неслась Джи:

— Мама!

Даррен так и опустился вместе со мной на коленки, и я протянула руки к ребенку:

— Девочка моя, — вцепилась в нее мертвой хваткой.