Мой испорченный рай

— Да, спасибо. — Я передаю ему штатив. — Установи его. Хочу поиграть со светом.

Я делала первые шаги, снимая скалистые окрестности пещеры Блэк-Хиллз и Бэдлендс Южной Дакоты²⁷. И уверена в своей способности запечатлеть суровую красоту. Но я здесь не для того, чтобы снимать то, как это выглядит. Мне нужно запечатлеть то, что я чувствую.

Матео держится на расстоянии и молчит, пока я работаю, так что легко забыть, что он вообще здесь. Но я не чувствую себя одиноко. В окружении историй я представляю себе пространство, наполненное блуждающими душами и кровожадными богами, пока не погружаюсь в работу и не теряю всякое ощущение времени.

Я замедляю скорость затвора, когда легкий ветерок поднимает прядь моих волос, хотя я не чувствую его на своей коже.

Я ловлю взгляд Матео.

Жуткий вой эхом разносится вокруг нас.

Его глаза расширяются.

— Ты слышал это?

— Да. — Он светит фонариком в самую темную часть пещеры и потирает руки. — И почувствовал тоже.

Я делаю снимок Матео, его голова повернута, когда он смотрит в темноту. Я наполовину ожидаю, что он повернется и заставит меня удалить снимок, как в тот день на пляже, но он, должно быть, привык к звуку моей камеры, потому что даже не посмотрел в мою сторону.

Я делаю еще один снимок и еще, когда замечаю свою тень, отбрасываемую на стену пещеры рядом с ним. Она слабая, но кажется, что парень смотрит на меня, вернее, на мою теневую версию. Еще один визит призрачной формы, как и в доте, но присутствие Матео в кадре придает снимку жутковатую точность. Я фиксирую изображение. Одинокий и в то же время окруженный. Напуганный и вместе с тем являющийся частью чего-то священного.

— Некоторые легенды утверждают, что в конце этой пещеры находится портал в ад.

Я выглядываю из-за своей камеры и смотрю вдаль на луч света, пока его не поглощает темнота.

— Там есть невидимый барьер, и как только пересечешь его, то окажешься в пределах досягаемости демонов, которые утащат тебя с собой в ад. — Его голос звучит так серьезно, что меня удивляет, когда он поворачивается с тем, что можно описать только как улыбку на лице. Для Матео это всего лишь крошечный подъем уголков рта. — Хочешь проверить, правдива ли легенда?

Я нервно сглатываю.

— Нет.

Один уголок его рта приподнимается чуть выше.

— Тебе нужна та победная фотография или нет?

— Намекаешь, что фотография реального ада выиграет для меня стажировку?

Он наклоняет голову.

— Разве нет?

Должно быть, у меня испуганный вид, потому что парень хихикает, заходя глубже в пещеру. Оставшись одна, я переминаюсь с ноги на ногу и размышляю, стоит ли последовать за ним, или бежать обратно к машине и ждать его там.

— Черт. — Я делаю несколько шагов к выходу из пещеры и замечаю что-то справа от себя. Большой камень, который выглядит не так, как все остальные. Этот камень плоский, как стол.

Не стол. Алтарь.

На поверхности лежит то, что выглядит как свертки из больших листьев. Интересно, внутри свертков мясо, чтобы умиротворить акулу-оборотня Нанауэ? Вокруг маленьких пакетов разбросаны местные цветы, некоторые свежие, другие засохшие от старости. Морские раковины разных цветов и размеров. В центре — пушистый предмет, который я не могу разобрать, пока не наклоняюсь над ним и не понимаю, что это мертвая мышь. Судя по ее костлявой форме, я бы сказала, что она мертва уже некоторое время.

На меня накатывает жуткий ужас. Я направляюсь в ту сторону, куда ушел Матео, все время пытаясь стряхнуть с себя ощущение мурашек по коже.

Мой пульс немного успокаивается, когда я вижу его фонарик впереди. Я не вижу своих ног, не говоря уже о тропинке передо мной. Шаркаю ногами, чтобы избежать острых камней или резких перепадов высот.

— Матео?

— Я здесь, — говорит он тихо, словно стараясь не разбудить спящего великана.

Я подхожу к туннелю, по которому мне пришлось бы пригнуться, чтобы пройти. Я бы предпочла этого не делать.

— Что там?

Луч фонарика светит через отверстие на мои пыльные ноги в кроссовках. Я делаю снимок, потому что это выглядит круто.

— Пролезай. Здесь можно встать.

Не-а, ни за что.

— Мне и здесь хорошо.

— Только не говори мне, что боишься?

Я слышу дразнящую улыбку в его тоне.

Ощущение чего-то, скрывающегося в тени позади меня, заставляет меня потирать мурашки на руках.

— Я не боюсь, — отвечаю я, абсолютно перепуганная.

— Я говорил тебе, что Нанауэ предпочитает женщин в качестве жертв?

Я опускаюсь на руки и колени.

— Иду, — говорю я и наклоняю голову, чтобы протиснуться в отверстие. Мои легкие сжимаются в этом крошечном пространстве. Я говорю себе, что кислорода хватит на двоих, хотя мне так не кажется. Лавовая труба открывается, и виден свет на ботинках Матео.

— И нет, — говорю я, вставая во весь рост. — Ты не упоминал об этом.

— Хорошо, потому что это неправда… Ай! — Он хихикает, потирая живот.

Тыльная сторона моей руки болит в том месте, где я шлепнула его смехотворно твердый живот.

— Это подло.

Я замечаю уголок его ухмыляющегося рта в лучах света, когда парень направляет его на потолок пещеры.

— Я должен был. Не мог позволить тебе пропустить это.

Я слежу за светом, и мои губы раздвигаются на выдохе.