Мой испорченный рай

Вот почему на Дилане только трусы, один носок на ноге и кепка. Две девушки, с которыми я познакомилась только сегодня вечером — Лина и Тэмми — тоже раздеты. Одна осталась в майке и трусиках, другая — в шортах и лифчике. К счастью, игра еще не дошла до того момента, когда кто-то оказывается полностью голым, но при нынешнем темпе это ненадолго.

Мы с Грантом сидим, прижавшись друг к другу, на диване. Его тяжелая рука лежит у меня на плече, что обычно меня успокаивает. Сегодня вечером это заставляет меня чувствовать себя виноватой.

— Не могу поверить, что ты не хочешь играть, — говорит он, его голос медленный и расслабленный после не знаю скольких затяжек косяка.

— Я не знаю ни одного текста песни настолько хорошо, чтобы рисковать. Я была бы голой еще до первого припева. — Правда в том, что я все еще переживаю из-за своих фотографий. Пока я сижу, прослушивая бесчисленные исполнения Леди Гаги, Бейонсе и «Бэкстрит Бойз», мой мозг крутится вокруг мозгового штурма и сомнений в себе. Единственное, что приносит мне утешение, это мое стремление завтра добиться большего. Я должна быть пьяна, чтобы играть в караоке на раздевание, так что не пить — означает не играть. А не пью я, потому что планирую начать спринтерскую гонку на рассвете.

Губы Гранта касаются мочки моего уха.

— Спорим, ты знаешь все слова песни «Хлорная мечта». — Он кусает меня за ухо так сильно, что становится больно.

Я отстраняюсь и смотрю на него.

— Вообще-то, нет. И мне больно.

Его веселая усмешка заставляет мою кожу покрываться мурашками.

— Ты сегодня отстой.

Он прав. И неприятно слышать, что мое настроение передается ему.

— Я знаю. И лучше пойду спать.

— Только одну песню. — Он пытается торговаться с помощью своих больших голубых глаз, но они превратились в крошечные, красные и налитые кровью прорези.

— Для меня.

— Не сегодня. — Я перемещаюсь на край подушки, чтобы встать, но меня дергают назад и сажают к нему на колени. Парень обхватывает меня руками и держит, пока я не начинаю извиваться.

Грант гладит меня по шее.

— Ну же, расслабься немного. Ты такая напряженная. Мне нужно, чтобы ты снова стала дикой. — Он прижимает свой рот к моему уху. — Какой была за водопадом. — Высовывает язык и касается мочки моего уха.

Я дергаюсь в его крепкой хватке, пытаясь освободить немного пространства между нами. Напоминание о том, что мы делали за водопадом, посылает волну пылающего стыда к моим щекам. Его тело, его рот, его руки, но в моей голове… Матео.

— Мне действительно нужно поспать. — Я вырываюсь из его объятий, и парень наконец отпускает меня.

— Элси! — Куинн пихает в мою сторону деревянную ложку, которую они использовали в качестве микрофона. — Твоя очередь!

Я отмахиваюсь от нее.

— Мне не за что не переплюнуть его. — Я киваю в сторону Дилана, на котором теперь только носок, но не на ногах. — Спокойной ночи.

Быстро выхожу из комнаты и звук разочарованных возгласов раздается у меня за спиной, пока поднимаюсь по лестнице.

Я не надеюсь быстро заснуть, не тогда, когда в моей голове мешанина из панических, отчаянных идей. В моем списке возможностей есть все: от висения вниз головой до закрытия глаз и съемок вслепую. Вот, в каком я отчаянии.

Приведя себя в порядок и приготовившись ко сну, я возвращаюсь в комнату Гранта, когда слышу чей-то крик: «Еще один шот!» снизу. Это был Грант. С тех пор как я его знаю, а я признаю, что в любом случае прошло недостаточно времени, чтобы сделать обоснованное суждение, он не был большим любителем выпить. Сегодня вечером парень, похоже, намерен напиться до потери сознания.

Я вспоминаю предупреждение Энди о том, что следующие несколько дней будут для него тяжелыми. Тем более, мне нужно оставить его заниматься самолечением.

Одетая в толстовку, я забираюсь на верхнюю койку, благодарная за то, что Гранта здесь нет, чтобы попытаться убедить меня разделить его кровать. Матрас слишком жесткий, а одеяло слишком теплое. Я ворочаюсь и приспосабливаюсь, и, как и предсказывала, не могу заснуть.

Снизу доносятся бурные возгласы. Предполагаю, что в караоке на раздевание заявлен первый проигравший.

Я переворачиваюсь и накрываю голову подушкой.

Пожалуйста, засыпай.

В какой-то момент мои зудящие, опухшие глаза открываются, и я не знаю, сколько прошло времени — часы или минуты. Проверяю свой телефон. Я спала три часа и пятьдесят одну минуту. Более чем достаточно. Напрягаю слух, чтобы услышать храп подо мной или какие-нибудь голоса внизу, но все тихо.

Мой мозг подхватывает то, на чем остановился, и я снова начинаю размышлять о том, как решить проблему с креативностью.

То, что я сделала у дота, не составило труда. Как будто во время всех моих поисков лучшей фотографии этот снимок сам пришел ко мне. Я думала об истории душ, а не о создании изображения, и это, похоже, возымело эффект. Я даже не столько старалась, сколько экспериментировала. Мне нужно вернуть ту легкость и плавность. Но попытки сделать это кажутся такими же эффективными, как управление ветром. Идеи должны быть легкими, инстинктивными, незамысловатыми.