Мои друзья скандинавы

Впрочем, стоит ли вновь рассказывать о том, что так точно и подробно описано самим Нансеном? Деревянное это судно вынесло и трехлетний дрейф, и сжатие льдов и вернулось невредимым из своего легендарного плавания, как бы подтверждая правоту поговорки поморов: «На деревянных судах плавают железные люди». Смелости Нансена равнялась лишь скрупулезная точность его расчета.

В Петербурге на заседании Русского географического общества, отвечая на вопросы ученых, Нансен сказал:

«Если меня спросят, почему я не выстроил «Фрам» из стали, отвечу: не потому, что я сомневался в возможности делать его достаточно крепким при постройке из стали, но потому, как справедливо замечает адмирал Макаров, что люди всегда склонны доверять больше тому, что они знают».

А норвежцы знают деревянные суда и умеют на них ходить. Викинги отплывали в дальние странствия на дубовых драконах, рыбаки днюют и ночуют в море на сосновых шнеках — улитках.

Но и рыбаки и викинги всячески избегали царства льда и снега — Нифльхейма, возникшего на севере еще до сотворения Земли. Оттуда шли снег, бури, морозы и всяческие невзгоды.

В отличие от христиан, уготовивших для грешников вечный адский пламень преисподней, религия язычников-скандинавов отправляла грешников в царство холода и мрака Нифльхейм, во владения Хель, дочери бога зла Локки.

Зал в ее доме называется несчастьем, ее блюдо — голод, лень — ее раба, медлительность — ее служанка, ее постель — печаль…

Кто ж по своей воле станет стремиться в ее царство?

Но путь «Фрама» по воле Нансена лежал к Нифльхейму.

Его экспедиция была не только делом географа-исследователя, но и борьбой за национальное самоутверждение.

Лет пятьсот назад Норвегия потеряла свою независимость. Она стала покоренной провинцией Дании. Против воли норвежцев, добившихся независимости в 1814 году в результате поражения Наполеона, с которым Дания состояла в союзе, она вынуждена была передать Норвегию Швеции. И хотя норвежцы завоевали некоторое самоуправление во внутренней жизни, в своих отношениях с другими странами они оставались по-прежнему бесправными. Даже норвежский флаг у них был, как они говорили, «не чистый»: в верхнем его углу (у древка) они обязаны были помещать шведский флаг.

Пора наконец считать народ не по числу голов, а по числу горячих сердец. Норвегия должна стать независимой! У нее остались не только саги о древних героях. И сегодня сыны ее могут во имя человечества совершить не меньше! Ее Орфей — Эдвард Григ — покорил Европу, стихи Бьёрнсона звучат на всех языках земного шара. Пьесы Генрика Ибсена, лучшего драматурга современности, потрясают всех мыслящих людей на свете. И вот теперь на весь мир звучит имя человека, ученого, уже известного тем, что он свершил то, что почиталось невозможным — на лыжах пересек Гренландию, — Фритьофа Нансена. Слава Норвегии — в деяниях ее сынов.

Вот почему парламент — стортинг — на постройку «Фрама» и экспедицию Нансена отпустил немалые суммы. Вот почему «властитель дум» — поэт Бьёрнсон в стихах, посвященных спуску «Фрама» со стапелей, возглашал:

ПРОСЛАВИШЬ ТЫ НОРВЕГИЮ В ВЕКАХ!

И на всех берегах Норвежского моря народ, провожая «Фрам», выходил навстречу ему на яхтах, на шлюпках, приветствуя и ожидая подвига.

И Нансен не мог не совершить его…

С душевным трепетом хожу я по палубе, спускаюсь в трюмы «Фрама», вхожу в машинное отделение корабля, имя которого теперь принадлежит истории, так же как имя каравеллы, на которой Колумб открыл Новый Свет, — «Санта Мария», или «Аврора», выстрел которой возвестил рождение нового мира.

«Фрам» совершил больше, чем то, к чему его готовили. После первого дрейфа во льдах Арктики он под командой Отто Свердрупа ушел в четырехлетний рейс-экспедицию вдоль ледовитых берегов Америки. А затем трехлетнее плавание и сенсационный успех — поход Руала Амундсена к Южному полюсу.

Когда во льдах Нансен подымал на «Фраме» «чистое» норвежское знамя (без шведских эмблем), это было актом гражданского мужества, призывом к борьбе.

Когда Амундсен на Южном полюсе поднял норвежское знамя, независимость Норвегии была уже отвоевана.

В одной из кают «Фрама» хранится этот национальный флаг, который развевался на Южном полюсе.

На столике в каюте Нансена фотография той, «которая дала имя кораблю и имела мужество ждать».

Навигационные приборы, снаряжение путешественников, меховая доха с капюшоном, сапоги из тюленьей кожи, зубоврачебные щипцы, хирургические ножницы.

А среди них «сооружение», известное нашим домашним хозяйкам, — обыкновенный примус…

Одного нет на «Фраме»: такой привычной сейчас, связывающей любую экспедицию (даже ту, которая шла на плоту из бальзовых бревен по Тихому океану) со всем миром — рации… А без нее сам не ведаешь, что в мире происходит, и о себе вести никому не подашь.

В каждой из шести кают на стене — табличка с фамилиями тех, кто жил в них во времена исторических рейсов «Фрама». Каюта Нансена, каюта Амундсена, каюта Свердрупа — все норвежцы и среди них русский, Александр Кучин.