Мой друг художник и поэт

Дом, в котором находилась мастерская Арсения, являлся бывшим мещанским особняком, сложенным из крупных брёвен не позднее 1910 года. Первое время художник очень гордился тем, что может находиться здесь, в одном из старейших деревянных домов Старой Зареки, сохранившихся до настоящего времени. Мало того, что особняк был довольно старым, он ещё был самым большим среди домов подобного рода в старозаречной части города. На нижний этаж Арсений никогда не заходил. Ему незачем было туда соваться. А вот верхний этаж он знал отлично. Дом, имевший площадь в 300 квадратных метров, стоял на изгибе улицы и был обращён к ней торцевой стороной. Прямоугольник дома располагался практически ровно по сторонам света: тянулся с запада на восток и уходил в глубь своей небольшой дворовой территории, тесно граничившей с территорией мебельной фабрики. Двор у дома был только с двух сторон: с востока, где в зарослях крапивы и прочих сорняков просматривались руины давно заброшенного сарая и стояла покосившаяся будка туалета, и с юга. Здесь, с южной стороны бывшего особняка, было крыльцо: две массивные двери украшала замысловатая резьба. Та, что слева, вела в квартиры первого этажа, а правая дверь открывала проход к лестнице на второй. Эта лестница насчитывала сначала пять ступеней, затем прерывалась площадкой, поворачивала влево и поднималась уже вдоль дома ещё на 15 ступеней. На втором этаже, как и внизу, было две квартиры. Они располагались слева и справа от прямоугольной площадки, на которую выводила лестница. В первой, где творил Арсений, никто не жил. Да и она давно перестала быть полноценной квартирой. Жильцы съехали оттуда ещё несколько лет назад. Большую комнату они использовали как склад для каких-то товаров, а ту, что немного меньше, отделили, заложив межкомнатный проход, и сдавали Арсению как отдельное помещение под его творческое пространство. Планировка соседней квартиры была схожей. Она отличалась лишь тем, что состояла из трёх комнат примерно одинакового размера. К соседу по этажу художник тоже никогда не заходил, но как-то раз благодаря широко распахнутой входной двери ему довелось заглянуть в его квартиру. Этого хватило, чтобы понять, как там всё устроено.

На улице было относительно спокойно. Автобусов пока больше не было, а рядом, возле здания администрации фабрики, стояло лишь три машины. Отсюда Большая Заречная тянулась на 500 метров вправо, до самого вала в верховьях Старой Зареки, и на 2,5 километра влево, пару раз прерываясь и окончательно теряясь где-то возле безымянного заболоченного пруда, расположенного вдоль Мысовского переулка. Одна из самых протяжённых улиц Заречья! Большей длиной обладала только Береговая. Других улиц схожей длины Старая Зарека не имела. Более оживлённые – да, но не столь длинные. Арсений хорошо знал свою улицу, ведь он прожил здесь всю свою сознательную жизнь. Улица была историческая и знаковая для своего района. На ней стояло много очень старых домов – и деревянных, и каменных. А её история, как история всего района, была неразрывно связана с самым ранним освоением тюменской земли. Сначала возникла улица вдоль левого берега Туры, вскоре названная Береговой. Следующими после неё чётко организованными улицами стали Мостовая, переименованная в советское время в Щербакова, и, собственно, Большая Заречная, которая сохранила своё первоначальное название в неизменном виде. Вдохнув свежий июньский воздух, Арсений прикрыл за собой калитку железного решётчатого забора, отделявшего двор от уличного пространства, и двинулся вдоль проезжей части в сторону ближайшего магазина. Идти было всего ничего. Магазин располагался в том же здании, что и офисы мебельной фабрики.