Мой дом, наш сад

Мордреда сложно было назвать моим названным отцом или кем-то вроде, я с ним не дружила, потому что никто не может с ним дружить, и он не делал мне поблажек в учебе, однако мы проводили много времени вместе, и я ему доверяла. Я ни разу не видела, как он улыбается, зато знаю о том, что для того, чтобы лечь спать, ему приходится обходить территорию школы по периметру, чтобы убедиться - все в порядке. Еще я знаю, что он страшно не любит грязь, поэтому моет руки всякий раз, когда прикасается к чужим вещам. Я тоже не люблю грязь и тоже мою руки, но по другой причине. Я кажусь себе заразной безо всяких на то причин. Еще Мордред часто говорит, что если умрет, то распоряжения для каждого из нас спрятаны магическим образом в его кабинете, и нам придется постараться их найти, но мы не пожалеем. Он часто думает о смерти. И ему не нравится музыка, но он любит насвистывать мелодии и может воспроизвести любую. Словом, я знаю о нем достаточно, больше остальных. Иногда, когда знаешь о человеке достаточно, ты привязываешься к нему. А потом он ведет себя так, что тебя это ранит, а ты не понимаешь, почему и злишься.

Незабудки медленно плывут в сторону небытия, а я понимаю, что все еще сжимаю розу. Кожа на ладони стала красной от крови. Я смотрю в темноту воды и понимаю, что злюсь потому, что Мордред сделал что-то, чего я от него не ожидала и тем самым меня испугал. Я увидела его в новом качестве, и это мне не понравилось. На самом деле Мордред очень предсказуемый: я даже знаю, что расписание в его кармане планирует время по минутам. Он самый скучный человек во всей видимой мне части Вселенной, впрочем, довольно небольшой. Еще он много врет. Иногда он врет, когда это совершенно не нужно. Если спросить Мордреда, куда он идет, он обязательно соврет. И еще он может говорить с нами очень вежливо, когда мы его раздражаем и достаем, но потом жестоко отомстить каким-нибудь ужасным заданием. В общем-то, Мордред, вряд ли кому-то в своей жизни когда-либо нравился, просто он сильный волшебник, и Ланселоту с Галахадом приходится его терпеть. И чем больше я вспоминаю о Мордреде, тем больше понимаю, что то, что сегодня было - вовсе на него не похоже. Может, конечно, я просто совершенно не знаю его с этой стороны. Типичный книжный оборот "эта сторона" и не всегда понятно, что имеется в виду. И все же мне ужасно хочется узнать, почему он вел себя так странно. Я забрасываю розу как можно дальше в пруд, и вижу, что она не тонет, а исчезает, как тускнеющая картинка. Интересно, что чувствовало бы живое существо, пропадая навсегда.

Капли крови дрожат на моей ладони, и рука у меня дрожит, я только сейчас осознаю, что мне довольно больно.

Я нащупываю в кармане часы, открываю их, и подошедшее к закату небо мгновенно чернеет, в нем вспыхивают звезды. Надо мной оказывается небольшой купол, по которому путешествуют созвездия, однако боковым зрением я вижу алое небо заката. Совершенно безумное зрелище. Я настраиваю часы, кручу безель, и созвездия надо мной проплывают все быстрее. Наконец, я дожидаюсь убывающей луны, запрокидываю голову вверх и смотрю на ее исчезающий серп. Искусственная ночь накрывает меня, как одеяло. Я больше не ощущаю времени. Возведя руку к небу, прямо к луне, я предлагаю ей свою кровь. Чтобы узнать что-то о ком-то, нужно испросить тех, кто смотрит всегда - луну или же солнце. Нас учили, что луна смотрит за мужчинами, потом что это женская сущность, а солнце смотрит за женщинами, потому что это сущность мужская.

Моя кровь стекает вниз, пока я не сосредотачиваюсь окончательно на остром серпе луны. И тогда я чувствую, что ход моей крови пошел вспять. Капли щекочут мне кожу, взбираясь вверх, а потом взлетают к небесам, сплетаясь в причудливый, кружевной узор. Луна тянет из меня кровь, несколько больше, чем я могу предложить, и я чувствую, как кружится у меня голова.

- Я хочу знать, что происходит с Мордредом, - шепчу я. - Я хочу знать, хочу знать, хочу знать.

Ехидный внутренний голос отвечает, что с ним как раз все в порядке, это со мной случилось неприятие того факта, что я половозрелая женщина, а мы заперты тут в очень узкой компании.

Я отгоняю этот голос и продолжаю шептать, что хочу знать. Мне становится все легче и легче, в какой-то момент я чувствую легкое кружение, а потом ощущение полета сменяется полной темнотой.

Когда сознание ко мне возвращается, надо мной настоящая ночь или, по крайней мере, поздний вечер. Крышка часов упирается мне в лопатку, от этого я и просыпаюсь. Мне мутно и муторно, я выдергиваю из-под спины часы и сую в карман. Ничего не получилось. У меня не было ни видений, ни голоса в голове, который бы все прояснил, ни указующих знаков. Абсолютно ничего. У Гвиневры бы получилось. Я встаю, земля подо мной прохладная, и я немного продрогла. И только тогда я вижу, что под ногами у меня лежит карта. Луна, восемнадцатый аркан. Интуиция, страх, обман, иллюзии, хаос.

Безумие.