Мой Чужой

— Он был груб с тобой? — Медленно накрывает пеленой гнева, знаю, что если окажусь прав… Тот я, которого здесь, в этой стране, нужно скрывать, выйдет на охоту. И не понятно почему. Она просто воровка, просто тело, которое я захотел. К чему этот гнев?

— Был. — И последний вопрос слетает с моих губ.

— Ты была против?

— Да. — «Чужой». Так меня называли в прошлой жизни. Он оскалился, капая ядовитой слюной и прожигая паркет.

— Кто? — я же чувствую, девочка, ты знаешь его. Главное не ври.

— Мой сосед. Он переехал, давно. Я не знаю где он. К лучшему. Мне было 16. Об этом никто не знает. Мама не должна была узнать, это убьёт её. — Говорит сбивчиво, словно оправдывается передо мной. Прекрасно, Полина, ты дала мне самую важную информацию.

Я уже знал, просчитал на перёд все свои действия. И мне не нравилось, что из-за девчонки я позволил себе выйти из себя. Но не могу остановиться. Оправдываю себя тем, что ублюдок посмел испортить товар, предназначенный мне. Не из-за того, что лишил её девственности, к этому я всегда был равнодушен, а потому, что поселил в ней страх. Поднимаю телефон и набираю внутренний номер.

— Бес, забери девушку домой. — Отдаю приказ своему бойцу.

— Почему? — Оборачиваюсь на её голос.

— Что именно?

— Почему ты отправляешь меня домой? Ты же для другого меня позвал. — Хм. Настроение улучшается. Кажется, Полина всё-таки не так пуглива.

— Расстроилась?

— Нет, просто спросила. — Ошибся. Маленькая дрянь решила, что я её не захотел, и обрадовалась.

— Появились дела. А ты, Полина, в следующий раз подготовься лучше. Тебе не стоит меня бояться. Настолько сильно. И одень что-нибудь… Более подходящее. — Наблюдаю за выражением её лица, на котором меняются разочарование на удивление и, в конце концов, облегчение. О чём же ты думаешь, Полина…

Когда в комнату заходит Бес, ухожу не прощаясь. Впереди ещё очень интересная ночь.

****************

Пока жду информацию о соседе Полины, невольно всплывают воспоминания из прошлой жизни. Тот разговор двух солдат, подслушав который, я впервые осознал, каким меня видят со стороны.

- Ты слышал, кто прибыл на базу? — я шёл по коридору и машинально замер, услышав голоса. Я привык двигаться бесшумно, инстинкт, позволяющий настигнуть жертву врасплох.

— Да, говорят Чужой приехал. Правда не видел его, и пока не понимаю, почему его все так боятся. — Ответил второй голос.

— Потому что он не просто так получил свой позывной. Что ты вообще о нём слышал?

— Немного. То, что для его возраста у него слишком большой послужной список. И никто никогда не знает, зачем он приехал.

— А я видел его вчера. И понял, что всё, что я слышал о нём, это детские сказки. Он нашему сержанту руку сломал, за то, что тот его по плечу похлопал, и вроде как-то пошутил неудачно. Я глаза его видел, они лютые. Я о нём случайно слышал, говорят, позывной он свой по разным причинам заслужил. Он везде чужой, в стране, в семье. А главное убивает он как чужой, из фильма который. Без жалости, не медля, на инстинктах, как животное. Говорят у него в венах яд, а не кровь. — Я уже не особо скрывался, встав за спиной того, кто рассказывал обо мне. Второй же смотрел во все глаза. — Мне кажется я бы обоссался, если бы он ко мне ближе, чем на метр подошёл.

— Начинай, — наклоняясь, сказал я ледяным тоном.

— Сэр, простите, сэр! Я не слышал, как вы подошли! — я чувствовал запах его страха, чувствовал вонь его пота и видел, как задрожали мелкой рябью его ладони.

— Ещё раз я услышу твой трёп, и на ближайшем завтраке ты будешь жрать собственный язык. — Закивал как болванка.

— Разрешите идти? — вытянувшись по стойке смирно, спросил солдат.

— Вали. — Они раздражали меня, все до единого. От генералов, которые протирали свои жирные задницы в удобных креслах, до таких вот солдат, которые до сих пор думают, что всё что вокруг, это игра. Что они выполняют долг перед родиной, или делают ей одолжение. А война — это смерть. Вся эта база пропиталась едким металлическим запахом крови. И она на руках каждого из нас, и от неё не отмыться.

И да, я действительно получил свой позывной не просто так. Чужой в семье, чужой в стране. Он был прав. Мой отец американец, женился на русской. Я плохо помню мать. Помню только её доброту, поглощающую всё вокруг. Отец не любил её никогда. И когда родился сын, даже не дал ей возможности дать ему имя. Он назвал меня Артур. Мать же всегда называла меня Артём. Она умерла от рака, когда мне было восемь. Отец ничего не сделал, чтобы спасти её. Хотя денег на это у него хватало. Всю жизнь я ненавижу его за это. Так я стал чужим в семье, ну а чужим в стране меня делали русские корни.