Мой чужой ребенок

Я не пытался ее успокоить, потому что видел, что это бесполезно. Только обезопасил от себя, потому что в отличие от нее, помнил, что она беременна и ей нельзя сейчас болеть. Тем более после такого стресса. Надел маску и сидел в сторонке, наблюдая, как она рыдает, и молясь, чтобы не пришлось вызывать скорую из-за того, что это могло навредить ребенку. К счастью, уже через двадцать минуть ее слезы иссякли, а душераздирающие рыдания перешли в тихие всхлипывания и икоту. В конце концов, Маря встала, но не захотела прояснять ситуацию, проигнорировав мой вопрос и направившись в детскую. Я не спал до утра, заглядывая к ним с Аришкой, чтобы быть уверенным, что они в порядке, но, когда прикорнул на диване на полчаса, проспал в итоге до десяти утра.

Проснулся с ощущением горечи во рту и снова проверив спящих девочек, умылся и принял лекарства. Нам с Мариной предстоит серьезный разговор сегодня, но перед тем, как начать, нужно убедиться, что она в относительном порядке.

Сделал несколько звонков, пока они с дочкой спали, заказал еду и принялся ждать. Марина вышла из спальни через час, сменив мою футболку на свою одежду и выглядя серьезной и собранной. Аришки с ней не оказалось.

— Нам нужно поговорить. Арина вот-вот проснется, — хриплым голосом сказала она, опираясь на кухонную стойку. — Что ты имел в виду, когда сказал, что я отдала ребенка?

— После того, как Регина потеряла ребенка и мы развелись, прошло несколько месяцев, — начинаю рассказывать я. — Однажды, со мной связалась бывшая сотрудница Марты, которой нужны были деньги. Она мне рассказала, что мой материал был использован не только для моей жены и когда я начал копать, обнаружив в бизнесе твоей свекрови немало несанкционированных действий и выведенных за спиной у налоговой средств, мне удалось достаточно напугать ее, чтобы она призналась. Марта сказала мне, что суррогатная мать родила ребенка, но к тому времени мы с Региной уже развелись и она не хотела иметь с этим ничего общего. Девочка находилась в доме малютки и я, благодаря ее связям, быстро оформил удочерение.

Марина выглядит злой и возмущенной до глубины души.

— Это неправда!

— Теперь-то я и сам это знаю, — вздыхаю я. — В тот день, когда я тебя… Когда у нас была годовщина…

Не знаю почему не смог докончить это предложение. Да, это я бросил Марину. И у меня были для этого причины, потому что наши отношения были лишь одной огромной ложью с ее стороны, но глядя сейчас на ее беззащитный вид, я не хочу быть жестким с ней.

— Когда ты меня бросил, Стас, — уточняет она с сарказмом. — Давай называть вещи своими именами.

— Ладно, — сдаюсь я. — В тот день бывшая помощница Марты снова связалась со мной и я поехал с ней поговорить. Она-то и рассказала про то, что Арина — копия внучки Марты, которая умерла, когда ей было шесть месяцев. Это случилось как раз в тот момент, когда малышка появилась у меня. И если сложить все факты, то получается так, что для того, чтобы сохранить бизнес и постоянный приток денег от Марты, вы с мужем отдали свою дочь. Однако, вы не учли, что я не сдержу слово и все равно разрушу эту шарашкину контору. А учитывая, как быстро ты развелась с мужем, когда он потерял свое наследство, а потом устроилась на работу ко мне, все это выглядело совсем не как чудесное совпадение.

— То есть, ты решил, что я просто меркантильная женщина, ищущая спонсора, — хмыкает Марина, качая головой. — Мать, для которой деньги важнее собственного ребенка. Даже жаль, что это не так. В таком случае, мне жилось бы намного легче, чем сейчас.

— Марина…

— То, что я устроилась работать в твой офис, действительно было чудесным совпадением, — решительно обрывает меня она. — Я пыталась пережить смерть своей дочери, поэтому ушла от равнодушного мужа, который продолжал жить дальше, словно ее никогда и не было. Я сменила работу, потому что коллеги лишь усиливали мою боль своим сочувствием и жалостью. Я ненавидела всех, кто окружал меня, ненавидела весь мир за то, что он продолжает существовать, когда ее уже нет и она никогда не вернется. Ты знаешь, какого это — пережить смерть своего ребенка, Стас? — По ее щекам бегут ручейки слез, которые Марина вытирает резкими, злыми движениями. — Надеюсь, никогда не узнаешь, потому что это будет означать, что и мне придется испытать это снова, ведь дети у нас, к сожалению, общие. Не уверена, что смогу пережить это снова, потому что агония настолько сильная, что убить себя, лишь бы прекратить это, хочется каждую секунду, но я слишком верующий человек, чтобы пойти на такой шаг и лишить себя возможности встретиться с теми, кого люблю, на том свете.

Я чувствую себя мелкой букашкой под ее взглядом и не могу выдавить из себя ни слова. Марина бьет меня своими словами, своей болью, и на меня медленно оседает осознание собственной вины.