Мой чужой дом

– Вы так любезны! Спасибо. Если хотите, могу подписать книги, когда зайду в следующий раз?

– Правда? – радуется она. – Вы очень добры!

Я отдаю кредитку.

Спустя секунду, слегка покраснев, она поднимает на меня взгляд и смущенно говорит:

– Простите, аппарат пишет, что платеж отклонен.

– Неужели? – Теперь пунцовеют мои щеки. Я лихорадочно роюсь в сумочке. – Заплачу наличными. – В кошельке оказывается лишь несколько монет. Мало. – Я не буду брать шампунь и кондиционер.

Отставив флаконы в сторону, я протягиваю горсть денег за снотворное, но в спешке, от стыда, рассыпаю их по стойке.

– Ой, простите!

Щеки пылают еще жарче, я тороплюсь собрать пляшущие монетки.

Слава богу, расплатилась. Когда я отхожу от кассы, за спиной раздается легкий топот.

– Тетя Эль!

Через аптеку, раскинув руки, с сияющей мордашкой бежит Дрейк. Я наклоняюсь к малышу и обеими руками прижимаю его к себе. Как чудесно он пахнет сладостями и печеньем! От внезапных теплых объятий на меня накатывает слабость, на глаза наворачиваются слезы. Только бы не расплакаться! Я старательно смотрю в одну точку за плечом Дрейка.

– Здесь тетя Эль! – радостно вопит Дрейк приближающимся Биллу и Фионе.

– Видим, она самая, – отзывается сестра.

Наступает неловкая пауза. Похоже, никто не знает, что сказать. Билл сосредоточенно изучает ковровую плитку на полу.

– Я думала, ты по уши в работе, – говорит наконец сестра.

– Как раз еду в библиотеку. Хочу сегодня там поработать.

Она удивленно приподнимает бровь.

– Из-за того, что произошло ночью?

– Просто сменить обстановку, – отводя взгляд, поясняю я.

Не могу признаться Фионе, что находиться дома мне не хочется. День за днем, час за часом – и постоянно одна. Сама мысль об этом невыносима! Мне нужны люди, мне надо сосредоточиться, мне…

Фиона касается моего плеча.

– С тобой все хорошо?

Я вдруг замечаю, как странно дышу – громко, прерывисто, будто мне не хватает воздуха. Спокойно! Глубокий вдох и выдох.

– Все хорошо, – выжимаю я через силу.

Она опускает взгляд на коробочку снотворного в моей ладони, но ничего не говорит.

Надо покончить с ужасным напряжением, возникшим между мной и Фионой. Да и между мной и Биллом. Они оба мне слишком дороги.

– Спасибо, что примчалась ночью. И прости… я в последнее время немного не в себе. Вот сдам книгу, и все снова будет хорошо, обещаю.

Лицо Фионы смягчается.

– Знаешь, мы собираемся сегодня пообедать пораньше где-нибудь в пиццерии. Может, пойдешь с нами?

Безумно хочется согласиться! Хочется послушать болтовню Дрейка о землекопах, посмотреть, как он разделывает свой кусочек пиццы, кропотливо выбирая из нее орегано и овощи.

– Я бы с удовольствием, но…

– Книга…

– Да, к сожалению.

Дрейк тянет Фиону за руку.

– Мама, смотри! Сироп!

Они отходят к прилавку, мы с Биллом остаемся наедине.

Он делает вид, что поглощен содержимым ближайших полок, на которых лежат урологические прокладки.

– Знаешь, вчера… это было… – неуверенно начинаю я, не представляя, как бы лучше объяснить. – Полное помешательство.

– Ничего страшного, не извиняйся.

– Нет, я должна извиниться! Я хочу извиниться, Билл. У меня все наперекосяк. Будто… Не знаю… У меня в голове иногда словно замыкает и…

– Все нормально.

– Нет. Ненормально. Меня накрыло – и под руку попал ты. Это несправедливо!

– Если уж начистоту, – говорит Билл, оглядываясь на Фиону, кивающую Дрейку в дальнем конце аптеки, – то я тоже должен кое в чем признаться. Ты и правда видела меня несколько ночей назад у своего дома.

От изумления у меня округляются глаза.

– Я поджидал Марка. Собирался выяснить с ним отношения, а потом увидел, что у него дома мать… Стало неловко. – Он пожал плечами. – Может, оно и к лучшему. Я решил не говорить Фионе, что знаю о Марке.

– Правда?

Билл кивает.

– Конечно, раз считаешь, что так правильнее… – растерянно произношу я.

– Именно. – Его лицо светлеет, как будто после наших объяснений у него с души упал камень. – Снова друзья?

– Само собой!

Он распахивает объятия.

– Сейчас я тебя просто обниму. Только не бей, договорились?

Обычная шутка, однако мне становится неприятно – уж слишком свежи воспоминания.

Неподвижный воздух библиотеки пропитан застарелым запахом книг; за главным столом трудятся как пчелки Лора и Мейв. Лора поднимает взгляд и радостно машет мне рукой. Я машу в ответ. Библиотекарши переглядываются, вид у Мейв удивленный.

Интересно, что означает этот обмен взглядами? Наверное, гадают, почему я пишу здесь, а не дома.

У дальней стены в укромном уголке стоит стол – идеально для работы: мне хочется находиться среди людей, но не хочется, чтобы мне мешали.

Щелкаю библиотечный стол на мобильник и загружаю фотографию в «Фейсбук». Сегодня работаю в библиотеке – место действия полезно иногда менять.

Палец уже тянется к кнопке «Отправить», но в последний момент я останавливаюсь. В голове эхом звучат слова Флинна.

«Все, что ты пишешь, чем делишься, навсегда останется в Интернете. Это же следы!»

Если отправить сообщение в Сеть, то мир узнает не только, что я работаю в библиотеке, – мир узнает, что меня нет дома.