Мой чужой дом

Запрокинув голову, я издаю низкий разочарованный горловой рык. Весь день просидела за ноутбуком. Текст не ложится, не собирается воедино. Будто каждое слово, каждое предложение надо уговаривать, задабривать и умасливать, заманивая на страницу.

Пока у меня пятьдесят тысяч слов – половина романа. Приближение срока сдачи ощущается почти физически: точно стоишь по пояс в прибывающей воде, а она поднимается выше и выше, еще чуть-чуть – и дышать будет нечем.

Я подхожу к стеклянной стене и открываю форточку. В кабинет врывается холодный соленый ветер, по коже бегут мурашки, но даже свежий морской воздух не в силах разогнать туман в моей голове.

Проклятая бессонница! За время жутких ночных бдений я прочла уйму неутешительных статей о том, как разрушительно она влияет на умственные способности. Для консолидации памяти требуется хороший ночной сон, а без консолидации ничего не вспомнишь. Вот-вот у меня снизится скорость реакции, замедлятся движения, жизненные процессы, повысится тревожность – и здравствуй, депрессия. Да, мне все это известно, но что я могу сделать?

Я хочу спать, безумно хочу спать.

Чтобы писать, чтобы довести роман до конца, надо хорошо высыпаться.

А может, это очередное оправдание? Проблемы с ремонтом дома. Разъезды на презентацию книги. Развод. Бессонница.

Может, дело не в них, а во мне?

Работая над первой книгой, я умудрялась выкраивать время на бегу: писала в обеденный перерыв в машине, уложив блокнот на руль; в не очень загруженные смены сочиняла диалоги героев в уме; даже по ночам, когда уличный шум не давал уснуть, в голове роились тысячи идей. Не было ни контрактов с издательством, ни сроков сдачи, никто от меня ничего не ждал, в том числе повторения успеха. Я писала для себя, а потому чувствовала свободу.

Но с этой книгой все совершенно по-иному.

Кстати, что у меня с едой? Надо бы перекусить. Как любила повторять мама: «Заправленный желудок – заправленный мозг».

Порывшись в морозилке, я достаю пакет с морепродуктами, однако его вид не вызывает во мне ни малейшего энтузиазма. Теперь, когда требуется готовить только для себя, я халтурю. В результате щеки запали, ключицы торчат. Знаю, сама виновата.

Несмотря на отсутствие аппетита, я все-таки обжариваю лук-шалот, чеснок, перемешиваю их с морепродуктами, затем добавляю щедрую порцию вина и немного сливок. Как же мне нравилось готовить вместе с Флинном! Как весело мы топтались на крошечной кухне съемной квартиры! Вытяжки там не было, и окна быстро запотевали, поэтому Флинн при готовке раздевался до трусов.

Я невольно улыбаюсь воспоминаниям.

Руки сами тянутся к телефону. Набираю номер Флинна. После смерти его матери мы общались дважды, оба раза коротко – этакий неловкий обмен дежурными фразами. Разговоры по телефону всегда нам не очень давались: Флинн замкнут и немногословен, а я предпочитаю видеть выражение лица собеседника, чтобы улавливать тонкости и нюансы общения. Телефонные звонки не способны передать чувства собеседника в полной мере.

Меня сразу направляют на голосовую почту. Оставляю краткое сообщение – что думаю о нем и, если надо, приеду завтра на похороны пораньше. От перспективы провести очередной день вдали от письменного стола меня охватывает легкая паника, но я ее отгоняю.

Я еще раз перемешиваю морепродукты с вином и луком и, убавив огонь, устраиваюсь на высоком табурете.

Приходит сообщение от Фионы с вопросом о работе над книгой и приближающемся сроке сдачи. Интересно, Билл рассказал ей, что видел меня на прошлой неделе спящей в машине? Быстро отправив ответ, я прокручиваю отзывы к последней фотографии, загруженной на страницу в «Фейсбуке» сегодня утром: блокнот на песке и фоном – сверкающее в первых лучах солнца море. Больше двух тысяч лайков и шестьдесят три комментария.

СДжБернс81: Ух ты! Красивый пляж!

ДоннаГ: Жду не дождусь новую книгу.

Книгочей101: Любимый автор на любимом пляже.

Я зависаю. Перечитываю последний комментарий еще раз.

Любимый автор на любимом пляже.

Мне становится не по себе.

Вечерние сумерки за кухонным окном гасят последний проблеск света.

Выходит, Книгочею101 знаком этот пляж…

На моей страничке бесчисленное количество снимков из окон дома. Если Книгочей101 знает нашу бухту, тогда ей – или ему – известно, где я живу.

Я беспокойно тру губы костяшками пальцев. Надо же быть такой идиоткой!

Под новости по радио, донельзя расстроенная, я вяло ковыряю пасту с морепродуктами.

Меня хватает лишь на несколько кусочков, остальное отправляется в мусорное ведро. На выходе из кухни я задерживаюсь, заинтересовавшись ответами группы студентов, которых в радиопередаче расспрашивают о предполагаемом повышении оплаты за учебу и ценности университетского образования как инвестиции. Исполненные юношеского задора, голоса звучат весело, оживленно.

«Просто надо все взвесить. Определить, что для тебя важно. Я вот обожаю универ! Диплом – только один из бонусов».