Мой бывший бывший-2

— Я все время очень странно себя ощущал рядом с тобой, — медленно проговаривает Ник, — каждый раз, когда мы делали один шаг навстречу друг другу,  ты — будто отдалялась от меня еще на десять. И всегда это только усугублялось, когда в поле твоего зрения появлялся... он.

Все-таки Ник оказывается чрезвычайно наблюдательным. Он видел, чувствовал все то, что я старательно загоняла вглубь себя и не желала признавать. И ни разу ни о чем таком не обмолвился. Варил все это в себе, увозил меня подальше от Ветрова. Стоит ли удивляться, что его так бомбануло, когда Яр приехал вслед за нами и в «Артемис»?

— Просто он — моя чума, — тут сложно удержаться от тяжелого вздоха, — а еще — у меня нет мозгов. В этой ситуации, по причине моей бесконечной глупости, ты страдать не должен.

— Ты особенно счастливой сейчас тоже не выглядишь, — все так же не желая взрываться, замечает Ник.

И сложно тут что-то ответить. Не могу же я вывернуть ему все мои страхи, все то, что все равно живет внутри меня и никуда не исчезает, только притупляется, когда я закрываю глаза и позволяю себе не вспоминать.

Говорить об этом глупо. И попросту больно.

Ветров — моя чума. И я им насквозь больна, и даже не питаю бессмысленных надежд на исцеление. Только на то, что я смогу это победить чуть позже, через две моих недели, когда повторю сотню раз, что не за что мне с ним цепляться.

— Нужно было все-таки просто набить ему морду тогда, — наконец натянуто улыбается Ник, — и сломать ему нос, и тогда именно он, а не я — свалил бы из клуба. И у нас еще все могло получиться.

Хороший вариант.

Жаль — так и оставшийся не свершившимся.

Да и с высоты уже проделанного мной самоанализа — уже слабо верится, что что-то могло измениться. Только усложниться. Чем больше было Ветрова в моей жизни, тем меньше было места для кого-нибудь другого. Даже для того, кого я в этой жизни видеть хотела.

— Ну что ж, — Ник осторожно сжимает мои пальцы. Теперь он удерживает меня в себе, удерживает от того, чтобы позорным образом разреветься, — спасибо за то, что навестила. И за правду.

— Слушай, где у тебя нимб, а? — я не выдерживаю  и болезненно фыркаю. — Я тут пришла сказать, что я тебя бросаю из-за бывшего мужа, а ты…

— А я вижу, что тебе невесело все это делать, Вик, — Ник чуть пожимает плечами, — я вижу, что тебе больно, зачем это усугублять еще и моими обвинениями? Да, я не рад этой ситуации, но мне не шестнадцать, я уже не крушу кулаками стены, когда меня бросает девушка. Даже если я очень люблю эту самую девушку.

— Любишь? — я чуть закусываю губу, желая, чтобы хоть кто-нибудь отвесил мне оплеуху. Нужно было рвать с ним раньше. Нужно было вообще не допускать с ним ничего, чтобы не…

— Люблю, — Ник говорит это так невозмутимо, будто погоду за окном описывает, — ты удивительная женщина, Вика, твоему очарованию сложно сопротивляться. И потому, что я тебя люблю — я тебя отпускаю. Мешать тебе не буду. Мог бы попробовать добиться вопреки, но… Есть ощущение, что это совершенно бесполезное занятие. А безответно сгорать от страсти вообще не входит в список моих приоритетных хобби.

— Спасибо, — я благодарно стискиваю его ладонь.

И все-таки нимб он точно где-то в тумбочке прячет. Не может быть, чтоб его не было. Настолько адекватных расставаний у меня, пожалуй, еще не было.

К Ветрову я возвращаюсь, как и обещала, быстро. И двадцати минут не прошло, а вот пачка сигарет у него успела закончиться. Быстро он…

Нужно бы ему намекнуть, чтобы снижал интенсивность.

А то я тут так старательно пытаюсь бросить курить, а он — лишний раз вводит во искушение.

— Ну что? — нетерпеливо переспрашивает Яр, когда между нами остается всего лишь какая-то пара шагов.

— Все! — емко откликаюсь я и роняю свой лоб ему на грудь.

Ничего не буду больше ему объяснять, вот еще.

Все — я порвала с Ником. Все — я могу целоваться с Ветровым и не терзаться на тему того, что я кого-то там обманываю. Все — все в моей жизни катится мартовскому коту под хвост.

Его руки обвивают меня вокруг талии, отгораживая от внешнего мира. От моих возражений на тему, почему мне нужно держаться от Ярослава Ветрова подальше. От угрызений совести, что я так нехорошо обошлась с Ником. От всего! Даже от того, что не я сегодня сделаю с Маруськой её уроки.

Наверное, это очень плохо меня характеризует, что я так легко отворачиваюсь от своих проблем и обязательств. Хотя сейчас я просто устала. Зачем я заводила любовника, в конце концов? Точно не для того, чтобы предаваться страданиям.

— Поехали тогда уже ко мне, — мягко шепчет Яр, проводя ладонью по моей спине, — и я, быть может, даже успею приготовить тебе ужин.

— Ужин? — и я с любопытством впиваюсь глазами в лицо Ветрова. — Ты? Приготовишь? Сам?

Это звучит как настоящая шутка.

Он же кроме кофе ничего в жизни не готовил. У него же все детство в мамином доме был профессиональный повар, а в нашей с ним жизни — соответствовать уровню приходилось мне, ибо терпеть домработницу на моей кухне было выше моих сил.