Мой бывший бывший-2

Дверь Ютака открывает гораздо реще, чем это было бы, не желай он заявить о своих претензиях к стучащему. А после этого еще и застывает на пороге, уничижительно уставляясь на Яра. Ветров впрочем тоже отвечает ему взаимностью и испепеляет его взглядом на месте. Жаль, что только в метафорическом смысле.

— Вы по-прежнему не понимаете слова “нет”, Такахеда-сама? — с критичной, демонстративной и презрительной вежливостью цедит Яр, даже не думая уступать японцу дорогу. Боже, как он озвучил личное обращение. "Сама" — самое уважительное обращение из всех возможных, Ветров же именем Ютаки будто полы в туалете вымыл. Умеет же...

— Ну что вы, Ярослав-сан, — сильно коверкая имя Яра и явно делая это нарочно, ехидно бросает Ютака, — я умею. Просто мне его сегодня слышать не довелось. Представляете?

У Ветрова вспыхивают глаза. А дальнейшее разворачивается слишком быстро.

Я не успеваю ничего. Ни броситься вперед, чтобы это остановить, ни даже зажмуриться, чтобы как-то избежать этого зрелища.

А зрелище…

Нет, на самом деле такого мне видеть не доводилось.

Чтобы Ярослав Ветров, хладнокровный, бесстрастный, всегда держащий себя в руках, юрист до кончиков ногтей, который выигрывает рубль, проиграв тебе жалкую копейку, и все это — со спокойной, невозмутимой улыбочкой на тонких губах, вот так не особо раздумывая, по чистому порыву с коротким размахом бил стоящего перед ним противника даже не кулаками.

Головой…

Сверху вниз, резко и быстро. Будто в уме это движение отточил не одним десятком переигрываний.

Маленькая девочка внутри меня напуганно охает от того, как пугающе стремительно падает Ветров на японца. И все-таки в эту секунду я ликую. Молча!

Мне кажется, я слышу хруст... Ютака отшатывается, вскидывая ладонь к лицу. Перестук тяжелых капель по деревянному полу. Дальше следуют разъяренный рык японца, его же рывок вперед, к уже готовому к этому Яру…

Козырь возникает в проеме двери настолько резко, будто научился телепортироваться. Буквально расталкивает их обоих в стороны, отшвыривает друг от друга, отменяя почти произошедшую драку в самую последнюю секунду.

— Ты совсем чокнулся, кретин? — это рычит уже Эдуард Александрович, оборачиваясь к Яру. — Ты хоть соображаешь, на кого ты лезешь?

Ветров молчит. И выражение лица у него настолько убийственное, что лично я бы предпочла сейчас бочком пробраться к лестнице и юркнуть на второй этаж. В спальню. Подальше от мужских разборок.

— Ютака-сама, — а вот к сдавленно шипящему угрозы на японском Такахеде Козырь поворачивается уже с любезной улыбкой, — я приношу свои извинения за такое неадекватное поведение моего сотрудника. Я приму меры.

— Примите, — хрипло шипит Ютака, выпрямляясь, — иначе их приму я. В отношении всех вас. Если вы держите этого человека в совете директоров — то у нас есть вопросы к вашим кадровым решениям, Эдуард-сан. Достаточно ли вы компетентны, чтобы рассчитывать на распорядительство нашими инвестициями?

— Я понимаю, — Козырь деловито кивая, будто и вправду принимая этот косяк на свой счет, — и еще раз прошу прощения. Моя ошибка. Вам стоит посетить врача, Ютака-сама.

Дело начинает принимать действительно паршивый оборот.

Если так пойдет и дальше, то он и вправду меня не будет слушать. И скормит меня Ютаке завтра на обед. Как компенсацию морального ущерба.

Вилы. Куда ни глянь — всюду они.

Ну что ж, я хочу хотя бы попробовать.

Ютака все-таки уходит — слава богу. На меня не оборачиваясь, по всей видимости, уверенный в том, что все будет так, как он рассчитывает.

Завтра, встреча после обеда…

— Вика, принесите лед, — негромко бросает Козырь, когда дверь за японцем громко захлопывается, отражая всю степень его ярости, — а не то наш директор по юридическим вопросам в пятничном процессе будет участвовать с фингалом на морде. Несолидно.

Оторопь, сковавшая мое тело, развеивается от этого неожиданно спокойного голоса.

Судя по всему, именно сейчас увольнять никто никого не будет. Уже неплохо…

Я торопливо уношусь на кухню, чтобы там дрожащими руками вытрясти из холодильничной формы для льда несколько кубиков в тонкое полотенце.

А когда я возвращаюсь в гостиную — замираю в двух шагах от дверного проема. Потому что оттуда я слышу лишь два разъяренно шипящих мужских голоса.

— ...ный придурок! Ты мне всю схему снес своим синдромом Отелло. Он же теперь к ней два месяца приглядываться будет, чтобы быть уверенным, что она точно не двойной агент.

— А она и не будет твоим двойным агентом, Козырь! — это уже шипит-рычит Яр. — Ты не будешь впутывать её в свои дебильные планы.

— Впутывать меня? — я покашливаю, напоминая о себе. Оборачиваются ко мне две хладнокровные морды типичных сообщников. Услышала я немного, но ничего лишнего уже точно не услышу.

Господи, один другого краше, интересно, если они в покер друг с другом играют — кто чаще выигрывает?

Они стоят друг напротив друга, в двух шагах, оба в идентичной позе — со скрещенными на груди руками. Вроде спокойны, а ощущение — что два боксера на ринге, которые только что обернулись к неожиданно вернувшемуся зрителю.