Не держите на людей зла за былое. Злопамятность ранит вас, а не их.
Много лет спустя Брэд ни с того ни с сего прислал мне сообщение, в котором попросил прощения за то, как он со мной обращался. Я узнала, что он служит в морской пехоте. Пусть это извинение как-то не вписывалось в его характер, но мне было приятно, и я простила его. Через неделю я узнала, что он покончил с собой, повесившись в шкафу в казарме. Я до сих пор вздрагиваю от осознания того, как ему тогда было одиноко. Я надеюсь, что ему стало спокойнее от того, что я не чувствовала к нему неприязни. Несмотря ни на что, я всегда буду вспоминать его с нежностью.
Самое глупое, что может сделать человек, когда его бросили, это пойти и сделать себе какую-нибудь бунтарскую стрижку. Само собой, я пошла и сделала себе бунтарскую стрижку. Я спонтанно избавилась от волос до плеч и сделала короткий ежик. Я считала, что буду выглядеть более интересно и дерзко, хотя на самом деле походила на Барта Симпсона.
Я выкрасила свою новую прическу в темно-фиолетовый цвет краской для волос из бакалейного магазина, но было бессмысленно отрицать, что прическе это не помогло. Это сомнительное стилистическое решение не улучшило ни моей внешности, ни отношения ко мне окружающих. Благодаря невероятно креативным детям в школьном автобусе мое старое прозвище Носорог вскоре уступило место новому варианту – Дикобраз.[48]
«Ты похожа на лесбиянку, – заявила Сьюзи, узрев мой новый облик. – На жирную лесбиянку».
Очаровательно, не правда ли?
Если вы чувствуете себя одиноко, знайте, что это не так. Эмоции пройдут, а суицид – это навсегда.
Когда 2001 год наконец-то подошел к концу, я перешла на другую работу. Теперь я работала в фастфуде под названием «Ward’s», знаменитом своими хот-догами с чили, и за пять с половиной долларов в час я принимала и выдавала заказы через окошко в автокафе. У «Ward’s» был девиз с несколько сексуальным подтекстом, а именно – «Дом Большой Штуки».[49] Каждый раз, когда я принимала заказ, я должна была кричать в микрофон «мне нужна большая штука» или «мне нужна маленькая штука», и это было унизительно. Неудивительно, что дальнобойщики нередко ухмылялись и с намеком спрашивали, насколько «большую штуку» мне хочется. Я не хотела никакую «штуку», вне зависимости от размера. Все мимо, скользкие вы гады.
Работа была не слишком гламурной. К концу каждого рабочего дня мои черные джинсы и футболка настолько пропитывались чили, что аромат стоял ужасный.
Второй половиной «удовольствия» от работы в «Ward’s» был мой друг Эдди. Эдди был упитанным горластым парнем с каштановыми кудрявыми волосами и смахивал на более привлекательный вариант Джека Блэка. Эдди работал на кухне, и вел он себя просто ужасно. Его любимым времяпрепровождением было подшучивание над другими сотрудниками кафе.
Однажды я спешила на кухню за заказом, 30-сантиметровым хот-догом с чили. На кухне меня подкараулил Эдди, который шлепнул мне по лицу длиннющей сосиской для хот-дога. Я погналась за ним, и это было ошибкой – мои подошвы были скользкими от жира для жарки. Разумеется, я поскользнулась и приземлилась на задницу, попутно расколотив кружку, а Эдди от этого зрелища просто зашелся от смеха. Но то, как Эдди прикололся надо мной, было цветочками в сравнении с тем, как он поизмывался над одной взбалмошной официанткой, которая ему не нравилась. Одним из «плюсов» работы в кафе была скидка на еду, и, когда эта официантка заказала бургер, я по лицу Эдди поняла, что он планирует что-то отвратительное. Я ужаснулась, увидев, как Эдди бросает ее бургер на пол и топчет его. Она ела свой бургер, а Эдди сидел на кухне и ржал над ней. Он ПОСТОЯННО делал что-то в этом духе.
Самое глупое, что может сделать человек, когда его бросили, это пойти и сделать себе какую-нибудь бунтарскую стрижку. Само собой, я пошла и сделала себе бунтарскую стрижку.
Не успела я решить, что моя жизнь наконец-то достигла уровня «хуже некуда», школу Уэст Джонс уничтожил смерч.
Как и бо́льшая часть Юга, Лорел находился в так называемой «Аллее Торнадо» – части США от Техаса до Миннеаполиса, где смерчи возникают чаще всего и являются наиболее разрушительными. Дважды в год, когда идет резкое потепление или похолодание, все в Миссисипи ждут гнева природы и в городе вводится режим повышенной опасности.