Мой беглец. Стокгольм

— Согласен, — кивнул в никуда, он все равно этого не увидел. — Я здесь из-за Кристофа. Мы все выяснили, и он позвал меня сюда. Будь бы моя воля, Леннарт, я бы его давно уже увез от вас. И не переступал бы больше порог вашего гостеприимного дома. Особенно с учетом, как сильно вы печетесь о нашем расставании.

Мои слова все-таки заставили его очнуться. Мужчина разморозился и, подойдя к шкафчику, достал оттуда стакан, потом открыл холодильник и выудил бутылку с холодной водой. Но прежде, чем открыть ее, все же сказал:

— Давайте начистоту, Белов. Что вы хотите за то, чтобы отстать от моего сына раз и навсегда? Чтобы исчезнуть из его жизни?

Янссон налил в стакан воды и поднес его мне. Застыл, приблизившись, опять разгулялся глазами по моему телу. И, спустя несколько мгновений, с трудом сглотнув накатившую слюну, хрипло произнес:

— Можно?

— Что, можно? — спросил его, взяв стакан, пока отец моего беглеца не уронил его на пол.

— Дотронуться до… — мужчина показал пальцем куда-то в район моего торса.

— Нельзя, — я отказал как можно мягче, не хочу портить и без того плохие отношения с возможным будущим родственником. Возможным не потому, что я допускаю разрыв с Кристофом. Разрыва не будет. Никогда. Возможным потому, что мне все это порядком надоело, и я все-таки уговорю своего мальчишку уехать отсюда и сократить свое общение с принципиальным отцом до редких звонков по телефону. — Я принадлежу вашему сыну, Леннарт. И только ему. А вот тот, кому вы заплатили, за то, чтобы разлучить нас — Иван Ивантеев, не отказался бы вам дать себя потрогать за те же деньги. И поверьте, он очень красив.

— Он… он не такой, — выдавил из себя мой собеседник каплю правды.

— Не такой?

— Он красив, да, но в нем нет…

— Чего? — мне пришлось упереть ладонь в бок, чтобы хоть как-то изменить позу. Его жадные до мужского тела глаза уже порядком начали доставать. Вот если бы Кристоф так на меня посмотрел. Хоть раз… Он бы сделал меня самым счастливым.

— Силы, — рука Леннарта все же потянулась ко мне, — этой силы духа, упрямства.

— Остановитесь, Леннарт. Это уже крайнее неуважение к вашему сыну, — сказал достаточно резко, чтобы розовый туман в его глазах растворился. Я не собирался его бить. Ни в коем случае. Кристоф, не смотря на побои в детстве и обиды, очень любит отца и никогда мне не простит обиду родственника. Поэтому добровольно я никогда не сделаю и малейшего шага, чтобы хоть как-то рискнуть нашими отношениями.

Мужчина словно очнулся от гипноза. Наконец, нашел мои глаза и убрал свою руку в карман. Чуть покачался на месте с пятки на носок, и вернулся к тому разговору, с которого мы начали.

— Раз так. Хорошо…

Я сделал глоток воды. Похоже, уходить придется прямо сейчас. Жаль будить моего мальчишку — ему уже достаточно на сегодня.

— Хорошо, Белов, хорошо. То есть, вы не уберете свои лапы от моего сына? Так? Ладно…

— Я так понимаю, нам лучше уехать? — спросил у него спокойно, уже прикидывая в уме, как буду говорить об этом Кристофу. Уже видя его возражения и заявление «зачем ты вообще пошел на кухню». И он будет прав. Черт возьми, дебил, не мог до утра потерпеть!

— Нет, отчего же? Я не идиот, как вы уже успели заметить, — хищно оскалился папаша.

Да, он не Кристоф. Совсем не Кристоф. Они похожи, папа у него имеет достаточно белую кожу и аристократичную внешность и стать, но, все это несравнимо с его сыном. Может быть именно из-за характера. Янссон старший настоящая змея по своей сущности. Остается лишь удивляться, откуда тогда столько благородства в его сыне.

— Прекрасно понимаю, что Кристоф не даст вам уехать. Обидится на меня. Мне ли не знать своего дорогого сына? Оставайтесь.

Мужчина обошел меня и, отодвинув один из высоких стульев, придвинутый к мраморной столешнице, что накрывала барную стойку в центре помещения, опустился на него. Лишь тогда завершил.

— Оставайтесь. Я буду. Рад. Вам. Только помните Белов. Я сделаю все, чтобы вы здесь не задержались. Вы, а не мой сын. Поверьте, у меня достаточно желания и денег, чтобы справиться даже с вами.

— Зачем вам это нужно, Леннарт? — спросил его, но не надеялся на честный и прямой ответ. — Вы всю жизнь сами гоняетесь за приведениями и не даете быть счастливым вашему сыну. Он счастлив со мной. Я не играюсь с ним. Уже год, как Кристоф для меня значит больше, чем жизнь. Сделаю все и даже больше, чтобы он никогда не переставал улыбаться.

— Год? — брови Леннарта удивленно взлетели вверх.