Мой Армагеддон

– Душа, воплощенная в женском обличии, Искру Первоначала «запускает» самостоятельно, в отличие от мужа, коему требуются поиски истины. Это таинство заложено условиями «рождения» Евы, но механизм сей еще не до абсолютного предела познан (развернут) Мной. Женское начало Всего, будучи пассивным в проявленном виде, активно в сокрытом, то есть по сути своей. Подобное величайшее качество обретается жертвой – то, что активно изначально жертвует частью своей активности на проявленном плане, частью своей жизненной силы.

«Господи, так сложно», – пронеслось в голове.

Голос, умолкнув на секунду, вернулся к объяснению:

– Я разделил себя на части (Адамы) и создал из части (Адама) еще одну часть (Еву). Это дробление самое себя на более мелкую, тонкую, точную частицу через понижение (уточнение) энергетического уровня дало ослабление мощности энергии, но вместе с тем увеличение (утонение) вибраций сути.

Я осознавала, что ничего не поняла, понимал это и Бог:

– Сложность женской ипостаси «оплачивается» сложностью бытия на всех уровнях и планах.

При этом Голос провозглашал абсолютную любовь, это я поняла точно.

– Именно такую жертву несет на своих плечах Женское начало, все Мои предшественники возложили на ее алтарь свои благодарности, и Я в том числе.

В этот миг я словно бы вынырнула из глубин морских, где провела слишком много времени, на поверхность и вдохнула полной грудью долгожданный, спасительный, животворящий воздух…

Тяжелая, дубовая дверь камеры со скрипом, напоминающим вопли страдальцев из ада, распахнулась, и на пороге возникла грузная фигура охранника. Смерив меня брезгливым взглядом, он прошипел: «Пора», – изрыгнув из чрева через грядку полусгнивших зубов зловонное облако паров перекисшего вина вперемешку с луковицей и еще какой-то дрянью.

Добрую четверть часа я делала неуклюжие попытки заставить разбитое тело подняться с пола. Тюремный боров равнодушно наблюдал за моими «кривляниями» и, судя по всему, не собирался двигаться с места, чтобы хоть как-нибудь помочь мне. В конце концов, продрав до крови ногти от жалких потуг ухватиться за каменные стены, я встала на четвереньки, шатаясь от бессилия.

– Можно и так, – ухмыльнулся тюремщик и, взглянув на окровавленные клочки одежды в углу, добавил: – Что-нибудь возьмешь с собой?

– Лужайку, – выдохнула я и провалилась во тьму.

Стол на двенадцать персон

Извольте сладостей вкусить.

Нет? Ну тогда вина испейте

И отказать себе не смейте

Ни в чем, что может вас смутить.

Кабы знать, куда занесет порой своенравный ветер обстоятельств, и свидетелем каких событий случится быть, то непременно прихватил бы перо и бумагу, ибо надежды на худую память мало, что и подтверждает сбивчивое мое повествование того самого случая, о котором речь пойдет ниже, а ежели Читателю что-то покажется неясным и противоречивым, то вины действующих лиц в том нет, исключительно мое уязвленное сознание, не способное удержать для плавного изложения все хитросплетения подсмотренного и подслушанного, тому причина.

Представьте себе пространство, неопределенное во всем, конечно, имеется в виду не координаты положения, но отсутствие стен, а заодно пола и потолка, освещение, скорее приглушенное и нейтральное, нежели яркое и без присутствия источника оного, рассеянное повсюду из ниоткуда, и вы в качестве наблюдателя не ощущающего ничего, кроме глаз.

И вот посреди всего этого «великолепия» пребывает круглый стол, вполне материальный, не опирающийся ни на что, просто висящий в «белом молоке». Завершают эту безликую и, прямо скажем, беспредметную, в смысле отсутствия чего-либо еще мизансцену два существа, не представленные мне, но, как станет ясно из последующего их диалога, именованные Управителем и Помощником. Эти двое сервируют стол.

Управитель:

– Неси сервировочные тарелки.

Помощник:

– Это какие?

Управитель:

– Те, что больше остальных, и запомни, все отношения с Человеком, начиная с великого.

Помощник:

– Почему?

Управитель:

– Человек скатится на мелочи сам, ему так удобнее.

Помощник:

– Лучше синица в руках…

Управитель:

– Точно, давай, неси, времени мало.

Помощник:

– А сколько?

Управитель:

– Чего, времени?

Помощник:

– Нет, тарелок.

Управитель:

– Двенадцать, естественно.

Помощник, взглянув на хронометр, висящий на цепочке:

– Как и цифр.

Управитель:

– Двенадцать – Единое Число Вселенной, мог бы и не спрашивать.

Помощник, со стопкой тарелок в руках:

– Откуда начинать?

Управитель:

– Человек любит все делать от ума, подыграем ему. Ставь туда, где усядется Ум.

Помощник:

– А куда он сядет?

Управитель с укором посмотрел на Помощника:

– Во главу стола.

Помощник хохотнул и чуть не выронил стопку тарелок из рук:

– Стол-то круглый.

Управитель:

– Человеку свойственно заблуждаться, и вообще, и по поводу собственного ума, и его главенства вдобавок, поэтому усадить Ум во главу круглого стола, – он ткнул пальцем в первое попавшееся место, не выбирая, – очень по-человечески.

Помощник послушно и с видимым облегчением бухнул на стол первую тарелку:

– Кто рядом?

Управитель:

– Естественно, его дама, Глупость, – и он указал на соседнее место.

Помощник: