Могучая крепость

— И это становится ещё больше расстраивающим, когда мы не можем поговорить с кем-нибудь ещё в любое время, когда нам нужно, — прорычал Волна Грома, и архиепископ усмехнулся.

— В Писании говорится, что терпение — одна из божественных добродетелей, — заметил он. — Интересно, что так же говорят и все другие религии, о которых мы читали с Сычом. Так что ты не получишь от меня большого сочувствия только потому, что это добродетель, которой тебе явно недостаёт, Бинжамин!

— Я надеюсь, ты найдёшь это таким же забавным, когда будешь сидеть на галеоне во время штиля посреди Чизхольмского Моря, — ответил Волна Грома, сверкая своими тёмными глазами. — Терпение, я имею в виду.

— Я почему-то подозреваю, что попадание в штиль в Чизхольмском Море будет одной из наименьших моих проблем в середине зимы, — иронично усмехнулся Стейнейр. — По какой-то причине мне посоветовали прихватить с собой побольше чая из физалиса.

Блеск в глазах Волны Грома превратился в весёлое фырканье. Чай, заваренный из листьев физалисного дерева, которое достигало высоты около десяти футов и произрастало практически в любом климате, был обычным лечебным сэйфхолдийским средством для лечения морской болезни.

— Возможно, эта мысль покажется тебе забавной, — строго сказал Стейнейр, — но я сомневаюсь, что буду чувствовать то же самое, когда мы будем смотреть на волны высотой со шпиль собора!

— Вероятно, нет, — признал Волна Грома с усмешкой. Он откинулся на спинку стула и несколько мгновений потягивал бренди, затем снова посмотрел на Стейнейра.

— А Нарман? — спросил он. — Ты спрашивал отца Жона по его поводу в последнее время?

— Вообще-то нет, — признался Стейнейр. — По правде говоря, я всё ещё в раздумьях. Я понимаю, насколько ценным может быть Нарман, но на самом деле я ещё недостаточно хорошо его понимаю — как человека, а не просто князя — чтобы чувствовать себя комфортно, предсказывая, как он отреагирует на всю правду.

— Он достаточно хорошо справился с версией, что «у Мерлина бывают видения», — отметил Волна Грома.

— Как и Рейджис, — возразил Стейнейр. — О, не пойми меня неправильно, Бинжамин. Если и есть кто-то… скажем так, достаточно гибкий в умственном отношении, чтобы принять правду, то это должен быть Нарман. И я очень склонен верить, что Мерлин — и Кайлеб, если уж на то пошло — правы в том, где он сейчас разместил свои основные привязанности. Может быть, проблема просто в том, что Изумруд так долго был врагом. Я имею в виду, что, возможно, у меня есть какое-то автоматическое предубеждение по отношению ко всему изумрудскому, включая самого князя Изумруда. Я так не думаю, но это не значит, что у меня его нет. Мне просто… неуютно в собственных мыслях о том, насколько… стабильна его лояльность. Нет, это неподходящее слово. — Архиепископ взмахнул рукой с выражением человека, непривычного к тому, что он не может точно выражать свои мысли. — Я думаю, всё сводится к тому, что у меня не получилось провести с ним достаточно много времени, чтобы почувствовать, что я действительно его знаю.

— Что ж, это достаточно справедливое замечание, — признал Волна Грома. Князь Нарман провёл в Теллесберге не более полутора месяцев, прежде чем отправиться в Корисандийскую компанию вместе с императором Кайлебом. Он вернулся в Старую Черис два месяца назад, но пробыл в Теллесберге менее двух пятидневок перед тем, как отправиться в Изумруд. Ни один разумный человек не мог бы жаловаться на его приоритеты, учитывая тот факт, что он не видел свою жену и детей большую часть года, но это означало, что у Стейнейра — и Волны Грома, собственно говоря — было крайне мало возможностей по-настоящему узнать его.

— Может быть, у тебя будет возможность познакомиться с ним поближе во время своего пастырского визита, — отметил барон, и Стейнейр кивнул.

— Я планирую обратить на это своё внимание, — сказал он. — Если уж на то пошло, я думаю, что вполне возможно, что он тоже отправится со мной обратно в Чизхольм. И, как ты так тактично указал несколько секунд назад, — архиепископ поморщился, — это должно дать мне достаточно времени, чтобы «познакомиться».

— Я понимаю, что океанские круизы предположительно являются отличной возможностью завести дружбу на всю жизнь, — заметил Волна Грома, и Стейнейр фыркнул. Затем выражение лица архиепископа стало чуть более задумчивым.

— На самом деле, —- сказал он тоном человека, привыкшего признаваться в чём-то, что он находил, по крайней мере, слегка удивительным, — я думаю, что настоящая дружба с Нарманом определённо возможна. — Он ошеломлённо покачал головой. — Кто бы мог подумать об этом год или два назад?