Могучая крепость

Губы Стейнейра сжались, а глаза потемнели. Волна Грома лучше других знал, что Мейкел Стейнейр был одним из самых мягких по натуре людей, которых когда-либо рождала человеческая раса. Однако в этот момент, глядя в эти глаза, видя выражение его лица, он ещё раз осознал, какая огромная пропасть лежит между словами «мягкий» и «слабый».

— И даже если бы это было неправдой — а это так, и ты знаешь это так же хорошо, как и я, — продолжил Стейнейр через мгновение, — абсолютно необходимо, чтобы люди за пределами Старой Черис увидели лицо, которое можно было бы связать с моим именем. Или, скорее, с занимаемым мной постом. Пройдёт не так уж много времени, прежде чем «Группе Четырёх» удастся провести контратаку. Когда это произойдёт, Церковь Черис столкнётся с первым настоящим испытанием своей силы и стабильности. И, честно говоря, в данный конкретный момент, степень этой силы и стабильности до сих пор остаётся неизвестной величиной. Я уверен в положении Церкви здесь, в Старой Черис, и я с оптимизмом смотрю на Изумруд и Чизхольм, учитывая мою переписку и… другие разведывательные каналы доступные нам. Но было бы ужасно несправедливо, по отношению к таким людям, как архиепископ Фейрмин в Изумруде или архиепископ Павел в Чизхольме, ожидать, что они будут твёрдо стоять на своём перед лицом такой бури, какая надвигается — и поддерживать в этом своё собственное духовенство — не имея как минимум возможности встретиться со своим архиепископом лицом к лицу.

— Я сказал, что понимаю логику, — указал Волна Грома. — Но я, возможно, просто немного больше сосредоточен на вероятности заказного убийства, чем ты. Я знаю, что ты возьмёшь с собой собственных гвардейцев, и, честно говоря, тот факт, что ты будешь движущейся мишенью, на самом деле сделает любую скоординированную атаку, подобную той, что была предпринята на Шарлиен, более трудной для организации. Однако это по-прежнему может случится, Мейкел, и я буду очень не рад этому, пока ты не окажешься либо в безопасности под присмотром Мерлина в Чизхольме, либо здесь, где за тобой смогу присматривать я. Есть слишком много людей, даже полностью исключая «Группу Четырёх», которые очень-очень хотели бы видеть тебя мёртвым прямо сейчас. Однако, если будет по-моему, они будут продолжать разочаровываться в этом отношении, если ты не будешь слишком сильно возражать.

Он бросил на архиепископа строгий взгляд, который превратился во что-то более похожее на сердитый, когда Стейнейр ответил на него с полным спокойствием. Секунду или две они смотрели друг на друга, и первым прекратил борьбу Волна Грома.

— Однако в дополнение к этой небольшой теме, вызывающей беспокойство, — продолжил он, — то, что ты так долго будешь находишься вне Королевства, вызовет свою порцию проблем, которые не связаны напрямую с Церковью — или любыми потенциальными убийцами — в любом случае, и ты это знаешь. Начать с того…

Он постучал указательным пальцем по мочке правого уха, и Стейнейр кивнул, с более серьёзным, чем раньше выражением лица. Как и у Волны Грома, в его собственном ухе находилась почти невидимый вкладыш одного из скрытых коммуникаторов Мерлина Атравеса. Барон стал одним из самых первых кандидатов на его получение среди тех, кого добавили в Кайлебовский «внутренний круг», когда Мерлин предоставил эти устройства после того, как попытка убийства Шарлиен так ужасающе близко подошла к успеху.

За почти пять месяцев, прошедших с момента покушения, Стейнейр с Волной Грома привыкли ко многим преимуществам, которые предоставляли коммуникаторы. На самом деле, архиепископ часто думал, что Волна Грома находит эти преимущества даже большими, чем он сам, что было неудивительно, учитывая природу обязанностей барона. Как священник, Стейнейр не мог быть полностью доволен степенью вторжения в жизни других людей, которую сделали возможными СНАРКи Мерлина, но он также знал, что Мерлин, с решительного одобрения Кайлеба и Шарлиен, настроил «фильтры» (Чтобы это не означало, это всё ещё было предметом, выходящим далеко за рамки нынешнего понимания Стейнейра), чтобы максимально ограничить её. Если уж на то пошло, и несмотря на тот факт, что любой человек мог бы соблазниться практической целесообразностью после того, как потратил столько времени, сколько Волна Грома потратил на управление всеми черисийскими шпионскими сетями, Стейнейр достаточно доверял честности барона, чтобы не проводить слишком много ночей без сна, беспокоясь о том, чью приватность он мог нарушать. Он знал, что барон обычно проводил по крайней мере час каждый вечер, совещаясь с Сычом и просматривая разведывательную информацию за день, но он также знал, что тот был более чем доволен тем, что оставил фактический мониторинг различных разведывательных платформ на усмотрение компьютера. Если Волна Грома и смотрел на что-то, то только потому, что это соответствовало параметрам, которые он определил Сычу — параметрам, заданными с целью гарантировать, что это было действительно важно — а не из-за какого-либо вуайеризма.