Могучая крепость

— После этого нам понадобится время, чтобы обучить их. Я предполагаю, что это займёт по меньшей мере ещё несколько месяцев, а сейчас уже февраль. — Барон снова пожал плечами. — В сложившихся обстоятельствах я бы сказал, что август или сентябрь будут самым ранним сроком, на который мы могли бы рассчитывать, чтобы действительно подготовиться, и даже тогда — и я, конечно, тактично упомяну об этом в своём отчёте тебе — мы будем достаточно неопытны, чтобы было нереалистично ожидать, что мы победим без значительного численного преимущества. Очевидно, — его губы дрогнули в слабой улыбке, — было бы разумнее избегать операций, которые позволили бы черисийцам сократить наши собственные силы, пока мы не сможем усилиться достаточным количеством кораблей, строящихся в других местах, чтобы обеспечить нам необходимое численное преимущество.

— Конечно, — согласился Колман.

«Август или сентябрь, да? — подумал он, сдерживая собственную улыбку. — На самом деле, приближается октябрь, с неизбежным — и объяснимым — срывом графика, ведь так, Арвин? В срыве сроков мы можем с полным основанием обвинить людей, которые не предоставляют нам необходимую рабочую силу. Скорее всего, в ноябре следующего года… что произойдёт примерно в то время, когда Пролив Синь-у замёрзнет окончательно. В этот момент ни один из этих «строящихся-в-другом-месте» кораблей, не сможет усилить нас до весны».

От мыслей герцога, когда он обдумывал то, что только что сказал Ярас, так же не ускользнуло, что растягивание графика также предоставит возможность направить ещё больше щедрот Церкви в его собственный кошелёк и кошелёк барона. По правде говоря, однако, этот расчёт был не более чем спинальным рефлексом, неизбежным у любого деснерийского дворянина. Что было более важным, по крайней мере, в том, что касалось сознательного анализа Колмана, так это то, что действовать слишком опрометчиво — быть первым пловцом, который нырнёт в море, полное кракенов, управляемых черисийцами — было бы полной катастрофой для военно-морского флота, который он и Ярас должны были строить. Гораздо лучше быть уверенным, что у этих кракенов есть по крайней мере другие цели, между которыми они могли бы распределить свои усилия.

— Давай, пиши свой отчёт, — сказал герцог Колман своему адмирал-генералу. — На самом деле, я думаю, что было бы неплохо оформить хотя бы часть этого задним числом. Мы действительно думали об этом некоторое время, так что давай проясним это Его Величеству. — Герцог слегка улыбнулся. — В конце концов, не годится, чтобы он решил, что мы просто пытаемся прикрыть наши задницы после того, что случилось с Вейларом.

II. Ледовый буер «Шершень», Озеро Пэй, Храмовые Земли

.II.

Ледовый буер «Шершень», Озеро Пэй, Храмовые Земли

Графу Корису никогда в жизни не было так холодно. Это, после последних нескольких месяцев зимнего путешествия, говорило о многом. Однако в данный момент ему было всё равно. На самом деле, в данный момент он даже не беспокоился о неизбежности своего прибытия в Зион или о том, что произойдёт после того, как он наконец доберётся туда. Он был слишком занят, стараясь не завопить от восторга, так как буер «Шершень» рассекал бесконечную ледяную равнину озера Пэй, как бритва самого Лангхорна, в россыпи радужных ледяных осколков.

Он никогда не представлял себе ничего подобного. Даже описания, которыми Халис Теннир делился с ним за едой или случайной кружкой пива во время утомительной поездки по суше из Фейрстока в Лейквью, были недостаточными. Не из-за недостатка стараний или потому, что отцу Халису не хватало энтузиазма или описательного дара для выполнения этой задачи, а просто потому, что воображению Кориса никогда не давали ничего, что можно было бы использовать для сравнения. Если бы кто-нибудь спросил его, он бы просто-напросто отбросил возможность того, что кто-то когда-нибудь сможет двигаться быстрее, скажем, пятнадцати миль в час. Честно говоря, даже это показалось бы почти невозможным, за исключением, возможно, спринта на специально выведенных лошадях. Хлещущие ящерицы были даже быстрее, когда они атаковали — он слышал оценки, согласно которым их скорость во время броска достигала сорока миль в час — но ни один человек никогда не ездил на хлещущей ящерице… за исключением очень редких случаев в некоторых баснях, цель которых состояла в том, чтобы продемонстрировать неразумность такой попытки.

Теперь, когда ледяные брызги разлетались, как алмазная пыль, из-под визжащих полозьев буера, а невероятная вибрация проникала в него через ступни и ноги, Корис, наконец, испытал то, что пытался объяснить ему Теннир, и уголок сознания графа вернулся к прошлому, утомительному пятидневному путешествию, которое привело его к этому моменту.

* * *