Могучая крепость

— Я знаю это, — согласился Ярас, — но, честно говоря, они должны были предвидеть это — или что-то подобное — когда решили отправить десятину морем. — Он с несчастным видом пожал плечами. — У меня было достаточно опыта в том, что случилось с моими собственными торговыми галеонами, чтобы знать, на что способны черисийские каперы и военно-морские крейсера.

— Но согласно этому, — палец Колмана снова ткнул в воздух, — один из их галеонов только что выбил дерьмо из двух наших. А нашими командовал тот, кого ты сам только что назвал «неплохим человеком». На самом деле, это был один из наших лучших людей.

— Именно это я пытался объяснить с самого начала, Дейвин, — сказал Ярас. — Морские сражения не похожи на сухопутные, и мы к ним просто не подготовлены. К тому времени, когда деснерийскому дворянину исполняется восемнадцать, у него есть хоть какое-то представление о том, как вести кавалерийскую атаку, а Армия имеет хорошо организованную структуру, по крайней мере, с некоторым опытом, снабжения кавалерии и пехоты в полевых условиях. Мы знаем, сколько времени потребуется, чтобы добраться из пункта А в пункт Б, мы представляем на сколько миль армия продвинется по каким дорогам и в какую погоду, сколько подков и гвоздей нам понадобится, какие повозок, сколько ветеринаров и кузнецов. Мы можем строить планы, основываясь на всём этом. Но сколько бочонков пороха нужно галеону? Сколько запасных снастей, парусины и лонжеронов? Если уж на то пошло, сколько времени потребуется галеону, чтобы доплыть из Гейры в Йитрию? Ну, это зависит от обстоятельств. Это зависит от того, насколько он быстр, насколько опытен его капитан, какая стоит погода… от кучи вещей, в которых ни один из офицеров Его Величества на самом деле не имеет никакого опыта.

Барон снова пожал плечами — не беспечно, но с некоторой беспомощностью.

— Когда мы думаем о том, чтобы победить Черис на море, мы говорим о сражении в войне какого-то другого рода, — сказал он. — Я был бы рад возможности встретиться с ними на суше, независимо от того, какие нелепые истории доносились до нас из Корисанда. Но на море мы никак не сможем сравниться с ними по опыту и подготовке, как они не могли бы сравниться с нами в кавалерийском ближнем бою. До тех пор, пока у нас не будет возможности накопить некоторый опыт, так оно и останется.

Колману снова удалось не выругаться, хотя это было нелегко. С другой стороны, одной из хороших черт Яраса (помимо того факта, что он был членом семьи) было то, что он был готов открыто высказывать своё мнение, по крайней мере, Колману. И он был прав. Честно говоря, герцог никогда не был слишком впечатлён военной доблестью своего шурина, но у Яраса был один из лучших мозгов Деснерийской Империи, когда дело доходило до управления всем, что имело отношение к торговле, судоходству или мануфактурам. Ну или, одним из лучших аристократических умов, когда дело доходило до решения подобных вопросов, но это было почти что одно и то же. В конце концов, было немыслимо, чтобы кто-то, кто не был аристократом, получил такие полномочия, какие требовались адмирал-генералу Флота.

Свидетельством присущей Колману гибкости ума был тот факт, что он даже смутно осознавал, что где-то в Деснейре мог быть какой-нибудь не-аристократ, обладающий бо́льшим опытом в этих вопросах, чем он или Ярас. Сама мысль об этом никогда бы не пришла в голову подавляющему большинству его собратьев-дворян, и даже Колману никогда не приходило в голову, что кто-то, кроме дворянина, должен занимать его или Яраса нынешние должности. Явной абсурдности такой идеи было бы достаточно, чтобы она вообще не пришла ему в голову. И если бы кто-нибудь другой предложил её, он бы немедленно отверг её, поскольку для этого теоретического офицера-простолюдина было бы невозможно осуществлять какую-либо эффективную власть над «подчинёнными», имеющими гораздо более высокое происхождение, чем он сам.

Но то, что у Яраса был, вероятно, лучший из доступных мозгов, когда дело доходило до проблем, связанных с созданием с нуля военно-морского флота, не обязательно означало, что он действительно справлялся с этой задачей. Если уж на то пошло, по оценке Колмана, с этой задачей возможно не справился бы и сам архангел Лангхорн!

— Я не спорю ни с чем из того, что ты только что сказал, Арвин, — сказал герцог через мгновение. — Во всяком случае, Лангхорн знает, что мы достаточно часто это обсуждали. И это не то, о чём мы не предупредили Его Величество и епископа-исполнителя. Но это всё равно не решит нашу проблему, когда император и епископ-исполнитель Мартин услышат об этом.