Могло быть и хуже…

Но затем кто-то со складом ума постоянного читателя Guardian решил, что на самом деле на велосипеде добираться на работу еще лучше, чем на автобусе. Поэтому внезапно велосипедисты получили свои дорожки и свои пространства на развязках. И поговаривали, что при любом происшествии с участием моторизованного средства передвижения и велосипеда виноват будет водитель вне зависимости от обстоятельств.

В результате неожиданно дороги переполнили две группы людей, каждая из которых считала, что закон на их стороне. Своего рода Иудейский народный фронт и Народный фронт Иудеи. Все животные равны, но некоторые из них всегда хотят быть равнее прочих. И последствия неизбежны. Один человек в тюрьме, другой сломал ногу.

Единственное решение – убрать все эти выделенные полосы и их преимущества. Нужно заставить их понять, что на дорогах нужно быть очень осторожными, потому что дороги всегда существовали «для людей». А у большинства людей есть машины.

Правда, на Хай-стрит в Кенсингтоне на прошлой неделе казалось, что это не так. В какой-то момент я решил, что случайно попал на этап «Тур де Франс», проходящий почему-то в западном Лондоне. Было семь часов вечера, и на улицах были сотни людей с морщинистыми задницами, бородатых, в идиотских шляпах и блестящей одежде. Они ехали на красный свет со скоростью, намного превышающей ограничения.

Проезжая, многие выкрикивали в мой адрес оскорбления за то, что я осмелился быть там, остановиться на красном свете или катить со скоростью всего 40 км/ч. Кто-то барабанил мне в двери. Кто-то скалил зубы. Я тщательно обдумывал, не стоит ли мне переехать одного из них. Возможно, даже двоих.

Впрочем, часть их ярости следует приписать тому, что ехал я на Jeep Wrangler – большом американском внедорожнике. Очевидно, что они ненавидели эту машину, так что я решил оставить их в покое. Потому что их чувства я разделял.

Как известно, Jeep начала производить тентованные полноприводные военные автомобили в 1941 году. Генерал Дуайт Эйзенхауэр[79] говорил, что без вклада компании во Вторую мировую войну, возможно, было бы не выиграть. Машины были очень просты, поэтому многие считают, что Jeep – это аббревиатура от «just enough essential parts» (ровно столько, сколько нужно).

Шли годы, и оригинал постепенно трансформировался во Wrangler. Его фанаты часто предпочитают видеть в нем монстра без крыш и дверей с высоким клиренсом и восьмицилиндровым двигателем под капотом. Его часто можно было встретить в Ки-Уэсте во Флориде с гигантским фиолетовым орлом на капоте. Однако важно было одно: он по-прежнему хорошо шел по бездорожью. И действительно, одну из самых увлекательных поездок в автомобиле я совершил в Wrangler – по скалистой тропе среди гор Сьерра-Невада в Калифорнии. Сердце машины, возможно, уже было в Сан-Франциско, но душой она все еще оставалась в американском захолустье. К несчастью, Jeep решила продавать свой Wrangler в других странах, в которых не принято громко говорить у бассейна, а гигантские фиолетовые орлы считаются моветоном. Например, в Британии есть Land Rover. В Германии – Mercedes Gelendwagen. Поэтому Jeep решила, что Wrangler должен стать более сдержанным. Более практичным. Более европейским. И это было неудачное решение. Во-первых, автомобиль стал чрезвычайно уродливым. Во-вторых, из него ничего не видно. Слепые пятна просто огромные, так что велосипеды, например, просто не видны. Как и автобусы. Как и Альберт-холл.

Мало того. Чтобы вместить задние двери, у Jeep был единственный выбор – задвинуть передние сиденья так далеко вперед, что вы можете – а на самом деле должны – дотянуться до всех кнопок и рычагов лицом. В довершение всего экран спутниковой навигации настолько ярок, что, когда заходит солнце, кажется, что вы находитесь в лучах света космического корабля инопланетной цивилизации.

Конечно, разнообразные рычаги и переключатели обеспечивают способность достойно ехать по бездорожью, но боюсь, что для собственно дороги это плохой выбор. 2, 8-литровый дизельный двигатель словно бы был разработан людьми, которые в принципе не понимают, как подобная штука работает. Все мы знаем, как называются такие люди: американцы.

Теперь о подвеске. Она очень мягкая. На самом деле она настолько мягкая, что вы можете проехать по самым тревожным выбоинам на любой скорости по своему выбору и этого не заметить. Недостаток в том, что при каждом наклоне кажется, что вы сейчас упадете. И управление просто ужасное. А езда по шоссе, как ни странно, невероятно нервная.

Нельзя не отметить, что Land Rover Defender на дороге тоже практически безнадежен. Но эта машина, в отличие от Wrangler, которую я тестировал, не притворяется предметом роскоши. Там есть панели на крыше, которые вынимаются (если у вас есть диплом инженера), круиз-контроль и много мелких примочек. Не машина, а сапог со стразами. Позолоченная коровья лепешка. Сельский дурачок в отеле Savoy.

На приборной панели есть табличка с надписью «С 1941 года». А надо было написать «В механике ничего не изменилось с 1941 года».