Могила галеонов

Сесил устало посмотрел на собеседника:

— Вы плохо представляете себе мир, в котором я живу. Конечно, мой отец доверяет мне все больше, однако положение мое небезопасно. Королева относится ко мне… не лучшим образом, хотя и не настроена враждебно. Граф Эссекс постоянно ищет случая меня как-то ущемить. Мое влияние при дворе не так уж велико.

Трудно сказать, искал ли Сесил сочувствия Грэшема или просто хитрил.

— Я продемонстрирую вам свою… добрую волю, — продолжал он. — Вам нет нужды беспокоить сэра Фрэнсиса. Я не буду препятствовать вашему предполагаемому путешествию в Лиссабон. Вы сможете следовать вместе со мной в составе нашей фландрской миссии как мой помощник. На бумаге вы будете считаться слугой, если это не оскорбительно для вашей гордости. — Он помолчал немного и добавил: — Но я поступаю так вовсе не из-за ваших угроз. Если бы я верил, будто это зависит от вас, то сам раздавил бы вас как муху. Я делаю это, ибо знаю: иногда людям приходится работать с мерзавцами, и потому что сам вижу — наша страна в опасности. А вы, несмотря на производимое вами впечатление, можете быть полезны для защиты от этой угрозы.

— Мне тоже приходится иногда работать с мерзавцами, — заметил Грэшем, улыбнувшись собеседнику.

Молодые люди слегка поклонились друг другу, и Грэшем удалился.

Следовало возвращаться, но пьяный лодочник заснул в лодке, и Грэшему пришлось грести самому. Был поздний час, и даже в припортовой гостинице царили темнота и тишина, нарушаемая время от времени лишь собачьим тявканьем. Грэшем осторожно постучал в дверь условным стуком. Манион где-то достал жареную курицу, которую теперь доедал. Рядом с ним на столе стоял кувшин с элем. Девушка спала во всей одежде. Манион укрыл ее грубым шерстяным одеялом. Он заговорил шепотом:

— Я, значит, тут поужинал малость и послал мальчишку — ну, узнать, приехал ли Джордж. Ну, он приехал. Мало того, еще карету прислал сюда. Этот малый сказал: за домом никто не следит.

— Джордж! — изумился Грэшем. — Неужто он уже вернулся?

Ответ они узнали после езды в тряской карете, которую в доме Уиллоби держали для того, чтобы вывозить в город стариков — родителей Джорджа. Конечно, для пожилых людей этот транспорт никуда не годился, зато Грэшем и его спутники получили возможность проехать по городу незамеченными. Анна явно изумилась, когда ее разбудили и отвели в карету, и еще больше — когда они прибыли на место и ее проводили наверх разбуженный мажордом и две служанки.

— Как же… — начал было Генри, но Джордж замахал руками и остановил его.

— Я потерял голову, когда увидел, как ты отплыл на дырявой посудине, — сказал он. — У меня пропала охота путешествовать, а потому, когда Дрейк на другой же день послал на родину судно сообщить приятную новость о захвате «Сан-Фелипе», я пересел на него и направился в Англию. По правде сказать, я надеялся нагнать тебя во время плавания. Дрейк не возражал, он все еще торжествовал по поводу богатой добычи. Ветер дул попутный, и я вернулся сюда три дня назад.

— А как они там восприняли исчезновение девушки? — поинтересовался Грэшем.

— По правде сказать, едва заметили его. Дрейк поорал немного, обвинил кого-то из матросов в изнасиловании и убийстве, а потом кто-то предположил, будто она безумно влюбилась в тебя и тайком пробралась на «Маргаритку». И Дрейк опять принялся считать дукаты.

— Кто-то? — недоверчиво переспросил Генри. Его друг не умел врать и покраснел в этом месте рассказа.

— Ну, допустим, я. Не хотелось мне, чтобы того матроса повесили. Он очень любил своих родителей и мухи бы не обидел. Ну да ладно. Расскажи лучше о своем путешествии.

Грэшем выполнил просьбу друга. А после рассказа о своих странствиях (прерываемого иногда юмористическими репликами Маниона) он пересказал и свой разговор с Робертом Сесилом.

— Интересно, — заметил Джордж, внимательно выслушав последний рассказ. — Что же, давай будем логичны. Кто-то пытается убить тебя. Следует выяснить кто. Рассмотрим подозреваемых.

— Первый подозреваемый, конечно, Сесил, — заметил Грэшем.

— Конечно. Но это не окончательная версия.

— А что в моей жизни окончательно? — усмехнулся Генри. — Однако продолжим.

— Следующий, возможно, Уолсингем, — сказал Джордж.

«Свихнулся он со своей политикой», — подумал Грэшем.

— С чего это? — спросил он. По правде сказать, и у него самого мелькала такая мысль, но было бы не так преступно услышать нечто подобное от другого человека.

— Уолсингем — такой же враг Марии Шотландской, как Бэрли или Сесил. Из-за пресловутой казни он тоже потерял расположение королевы. Он может быть заинтересован «разоблачить» тебя, пытаясь вернуть ее расположение.

— Возможно, но сомнительно, — ответил Грэшем. — Он переживал и не такие неприятности, и к тому же он смертельно болен. Едва ли в своем теперешнем состоянии он будет думать о подобных комбинациях.