Могила галеонов

— А знаешь, я ведь тогда залезла в бочку ради тебя, — призналась Анна. — Хотелось непременно быть вместе с тобой. Глупо, правда?

— Никогда не называй глупостью желание быть со мной! — Грэшем привлек ее к себе, и они поцеловались снова. Он чувствовал желание слиться с нею в единое целое. Но он еще мог властвовать над своими желаниями. Он годами привык их подавлять и сдерживать. Этому учила его жизнь и судьба.

— Когда-то я убедил себя, что я ненавижу людей и могу любить только какое-то дело, — произнес он. — Потом я возненавидел свое занятие, полюбив тебя…

То, что произошло дальше, можно было объяснить по разному, но нужны ли кому-нибудь подобные объяснения? Для них обоих главным было только то, что это наконец произошло, что они обрели счастливое состояние.

Спали ли они в ту ночь? Наверное, они сами не заметили, как заснули…

Генри помнил только, как утром Анна появилась перед ним уже полностью одетая.

— Я очень тебя люблю, — сказала она. Но почему она так грустно улыбалась, а по лицу ее текли слезы? — И все же я должна выйти за Жака Анри. — Голос ее дрожал, глаза были красными.

Генри не находил слов.

— Анна… как ты можешь? Я думал, мы с тобой… мы… Самое лучшее, что было…

— Генри… мой Генри… Моя самая первая любовь! — Нежность ее слов, кажется, могла бы растопить лед. — Прошу тебя, пожалуйста, не осуждай меня!

Она бережно обняла его. Генри Грэшем плакал! Плакал при женщине! Он всегда считал это страшным позором, а сейчас плакал у нее на плече, как маленький мальчик, встретивший маму после разлуки.

— Как ты можешь?.. — повторил он сквозь слезы.

— Ты должен меня выслушать, — мягко проговорила она. — Ты готов меня слушать?

Он кивнул. Сколько раз он убеждал самого себя: «Не будь зависим от других! Не уступай! Никогда не влюбляйся!» Не был ли он прав?

— Я люблю тебя так же, как, я верю, и ты любишь меня, — тихо сказала Анна. — И дело не в том только, что слово, данное мною моей матери, не позволяет мне выйти за тебя. От моей семьи на свете осталась только я, и чтобы она не умерла совсем, надо дать ей новую жизнь.

— Разве нам с тобой будет трудно размножаться? — спросил Грэшем и сам подивился своей резкости.

— Детям нужен отец. А Генри Грэшем не сможет оставить своей опасной тропы даже ради того, что родилось теперь между нами. Генри Грэшему надо постоянно стучаться в ворота смерти: только так он чувствует, что живет на свете. И мы оба знаем — однажды эти ворота могут затвориться за ним. Женщине нужен мужчина, как ребенку нужен отец. Я люблю тебя, Генри, но я не могу выйти за тебя замуж — ты не создан для семейной жизни. Ты будешь страдать в супружестве, чувствуя себя связанным по рукам и ногам. Твое время еще не пришло. Наступило мое время быть хозяйкой и матерью, рожать детей хорошему человеку, ради которого мне не придется тонуть, лгать, переживать кораблекрушения и проводить ночи в иностранных тавернах… Как странно, но мне всего этого будет не хватать. — Теперь в ее глазах стояли слезы.

— Почему ты так уверена, что этот человек женится на тебе? Вы же виделись всего несколько минут и не сказали друг другу ни слова!

— Я думаю, ради меня он спрыгнет с третьего этажа, а не то что задом выйдет из двери, — ответила Анна. — Женщины понимают такие вещи.

— Разве ты будешь счастлива с ним? — Генри Грэшем все еще не сдавался.

— Мне кажется, он хороший человек. Так говорили и слуги отца, когда мы в последний раз встречались.

У Грэшема возникло скверное подозрение.

— А ты всегда… думала об этом? О том, что можно будет выйти замуж за сына? — спросил он.

— Я запомнила сына с тех пор, как его жирный отец приходил к нам с визитом. Он был очень хорош собой и вел себя со мной по-доброму, как с сестрой. Я тогда спросила слуг, как он к ним относится. Люди ведь хорошо раскрываются в общении со слугами. «О Небо! Может ли мужчина когда-нибудь понять логику женщин?» — подумал Грэшем.

— Для меня это будет хороший брак, — продолжала Анна, но слезы на ее глазах говорили скорее о том, что она сама еще не убеждена в своих словах. — Он богатый человек, и я позабочусь о том, чтобы его богатство росло и он не промотал бы его. Он хорош собой и не пожалеет, что взял меня в жены. Я буду рожать ему хороших, здоровых детей и буду вести его хозяйство так, что он будет думать, будто делает это сам. Он будет мне подчиняться, сам этого не замечая.

— Сможем мы видеться в будущем, если некий Генри Грэшем приедет во Францию? — прошептал Грэшем, прижимаясь щекой к ее шее.

— Я всегда буду помнить героя, человека, ставшего моим первым возлюбленным, — ответила Анна. — Человека, которого я всегда буду любить. Но я не смогу с ним спать и должна буду подавить свои чувства к нему. Хорошая женщина не обманывает своего мужа.

— Так зачем же ты спала со мной? — спросил Грэшем.