Могила галеонов

Может быть, ответ на этот вопрос знал Уолсингем, смотревший из окна на Темзу. Десять лет назад он поселился в Барн-Элмсе, привлеченный покоем и уединенностью этих мест. Да и в Лондон легко было лопасть из деревни Барн. Конечно, он решительно протестовал против флотских «каникул», но без особого успеха. Для них там не существует ничего, кроме денег! Как они смеют говорить о деньгах ему, человеку, потратившему собственное состояние ради безопасности границ Англии! Хвала Небесам, Санта-Крус опять хворает. Иначе… Уолсингем прекрасно понимал, как должен был поступить Санта-Крус, узнай он, что англичане отправили своих военных моряков «на зимние квартиры». Сам он на месте Санта-Круса, не дожидаясь приказа короля, с флотилией в пятнадцать кораблей дошел бы до Ла-Манша, а потом до Плимута и, может быть, даже вошел бы в Темзу, высадив десант из пяти тысяч человек. Или еще, взяв всего пятьдесят лучших кораблей, он сделал бы с английским флотом то же самое, что и Дрейк с испанским флотом в Кадисе.

Но несмотря на болезнь опасного врага, такое все же могло случиться. Король Филипп слал срочные депеши Санта-Крусу, требуя от того начать морской поход хотя бы зимой. Как только первый же агент в Лиссабоне сообщит, что подготовка к походу закончена, весь этот бред с ополовиниванием английского флота прекратится. Уолсингем знал: ее величество начнет тогда суетиться, испугавшись перспективы стоять на коленях перед Филиппом Испанским. Тогда посмотрим, как прихлебатель Бэрли вдруг сделается сторонником укрепления флота, а лорды Лейстер и Эссекс почувствуют, что их родовые замки заколебались от фундамента до вершин башен!

Но такие истории уже случались в прошлом. За все время царствования Елизаветы английские солдаты и их военачальники — идиоты дворяне — не раз оказывались не в состоянии выполнить свою миссию, и даже полноценный по размерам английский флот в этот критический момент может вполне не справиться со своей задачей. До сих пор Англию от испанской угрозы спасал прежде всего шпионаж, и сейчас, если Англия опять уцелеет, это произойдет благодаря ему же.

Уолсингем поднялся из-за стола, и тут его согнул новый приступ боли. Хорошо, что он был один и никто не видел его в таком состоянии. Доктор уже сказал: вылечить его способен только знахарь. Но надежда на выздоровление для Уолсингема означала и надежду для Англии.

* * *

Члены Совета Грэнвилл-колледжа не знали, как им реагировать на возвращение Генри Грэшема, появившегося к Михайлову дню 1587 года. Считать ли его виновным? Он очень долго отсутствовал и вернулся вместе с испанской красоткой, с которой он познакомился при немыслимых обстоятельствах и которая скорее всего являлась его любовницей. Члены совета не имели права жениться и должны были контролировать половые страсти студентов и ни в коем случае не подавать им дурной пример. Считать его невиновным? Он героически сражался за свою страну в Кадисе. Кроме того, теперь ни для кого не было тайной, что именно он дал деньги на ремонт старых зданий, хотя трудно сказать, как и откуда просочились эти сведения. И потом, Грэшем вернулся, когда началась самая важная часть академического года. Аргументы за положительное решение, кажется, перевешивали доводы за решение отрицательное.

Уилл Смит, готовый обратиться в бегство при одном упоминании о мече, даже если пресловутый меч не имел к нему никакого отношения, заявил:

— Этак и каждый бы из нас мог — отправиться за моря и наслаждаться за счет своих студентов, если бы, конечно, нам понадобилась такая сомнительная слава.

Большинство из них полагало: гораздо большая смелость нужна, чтобы сидеть дома и, так сказать, оборонять домашнюю крепость, нежели отправляться неизвестно куда в качестве простого военного моряка.

Толстяк Том считал их аргументы не заслуживающими ни малейшего внимания.

— Расскажи мне, милый мальчик, — говорил он, обращаясь к Грэшему, — обо всем и со всеми самыми мрачными подробностями. Эти матросы, должно быть, очень крутые люди! Расскажи мне, пожалуйста, и о них тоже. И не забудь также про все случаи, когда кого-то ранили, и тому подобное.

Его действительно очень живо интересовали все подробности приключений Грэшема, а своего интереса к мужчинам он и не скрывал.