Могикане Парижа

– Эти слова очень важны, Коломбо, и прежде, чем на что-нибудь решиться, вам стоит обдумать. Я говорю как существо без имени, забытое, покинутое всем светом, без отца и матери, которые уже там. Вы же – последний потомок благородного семейства. У вас громкое имя, у вас есть отец, который вас обожает… Подумайте о вашем отце! Завтра вы скажете мне, к чему приведут вас эти размышления.

– Итак, до завтра, Кармелита.

– До завтра, Коломбо…

VI. Решение

Следующий день был туманный и сумрачный. Мы видели конец его в первой главе этой книги, когда встретили на улицах Парижа Жана Робера, Людовика и Петрюса. Посмотрим теперь начало его.

Шел мелкий, пронизывающий дождь, воздух был холоден, небо – серое, мостовые – черны. Это был один из таких зимних дней, когда каждому точно не по себе, один из тех дней, когда грустно одному, еще грустнее вдвоем, когда кажется, что ум оцепенел так же, как и тело, в каком бы уголке кабинета человек ни уселся, в какое бы местечко своей любимой комнаты ни спря тался.

Вот в такой день молодые люди сошлись во флигеле Коломбо.

Виноградные лозы ярко горели в камине, но, насколько весел свет огня в зимние вечера, настолько же он печален утром, когда кажется неудачным подражанием, смеш ной подделкой солнца; он не блестит, не сверкает, а едва согревает.

Они оба сидели перед камином безмолвные, задумчивые, печальные, обмениваясь время от времени отрывистыми словами, какими обмениваются осужденные в ожидании палача.

Наконец, Кармелита решила начать разговор и сказала:

– Итак, он приедет завтра!

– Да, завтра, – повторил Коломбо.

– И мы еще не решили окончательно, друг мой, – сказала Кармелита.

– Как же, – отвечал Коломбо после минутного молчания, – я решил.

– В таком случае и я также, – сказала молодая девушка, протягивая руку бретонцу.

– Я умру, – сказал Коломбо.

– И я умру, – сказала Кармелита.

Коломбо побледнел.

– Это решительно, Кармелита? – сказал он дрожащим голосом.

– Решительно, Коломбо, – отвечала твердо Кармелита.

– Вы умрете без сожаления?

– С радостью, в восторге, в восхищении.

– Тогда да простит нас Бог! – сказал Коломбо.

– Бог уже простил нас, – сказала молодая девушка, подняв к небу полный безграничной веры взор.

– Хорошо, – сказал Коломбо, – расстанемся еще раз, чтобы соединиться навеки. Прежде, чем умереть, разой демся на некоторое время.

– Вы хотите проститься, друг мой?

– Я напишу письмо отцу и Доминику.

– А я, – сказала Кармелита, – напишу трем школьным подругам, моим трем сестрам из Сен-Дени.

Молодые люди крепко пожали друг другу руки и разошлись. Кармелита пошла в свою комнату, Коломбо – во флигель.

Вот письмо, которое Коломбо написал своему отцу, старому графу Эдмонду де Пеноель.