Мое второе я

— Не родился еще мужчина, способный устоять перед твоим обаянием, — хихикнула Раиса, косясь на Сенечку. Тот нервно кашлянул.

— Ты ведь не против, если я задержусь в этом городе? — с милой улыбкой спросила я.

— Не против, — ответил он.

— Вот и отлично. А теперь, если не возражаете, я иду отдыхать. — И я отправилась в комнату, в которой ночевала накануне.

В магазин мы так и не заехали, оттого мне пришлось довольствоваться купальным халатом. Я прилегла на кровать, чутко прислушиваясь. Раиса чем-то гремела в кухне, Арсений протопал к себе. Похоже, ему и в голову не пришло заглянуть в мою комнату. Вместо того чтобы порадоваться его благоразумию, я вдруг загрустила. Выходит, не так велико его желание, если он способен уснуть, когда я нахожусь в его квартире. И он еще клялся мне в своей любви! При этой мысли на глаза навернулись слезы. Прождав часа два и ничего не дождавшись, я отправилась на лоджию. Чтобы попасть туда, пришлось идти через кухню, и я смогла убедиться, что в квартире царит тишина. Свет выключен, все спят, и только я брожу неприкаянно. Лоджия у Арсения незастекленная, и я, облокотившись на перила, смотрела на огни ночного города. Было довольно прохладно, я поежилась и решила, что мне пора на покой. Вот тут он и появился. Рукава белой рубашки закатал выше локтя. Верхние пуговицы расстегнуты, волосы падали на лоб в беспорядке, что не мешало ему выглядеть сокрушительно.

— Не спится? — спросил он, встав рядом.

— Прекрасный вид, — кивнула я.

— Да, — ответил он как-то неуверенно. — Маруся, скажи, пожалуйста, тебя действительно до такой степени интересует эта записная книжка?

— До какой?

— Ты решила остаться…

— Не волнуйся, если все пройдет удачно, жить мне придется у старика, и твоя рыженькая, а также все прочие вряд ли будут в претензии.

— Мне плевать на рыженькую и всех прочих, — разозлился он. — Все дело действительно в этой книжке?

— А в чем еще? — удивилась я.

— Черт… я подумал, может…

— Не может, — отрезала я.

— Значит, ты будешь мозолить мне глаза, а я исходить слюной. Хорошенькая перспектива.

— На этот случай у тебя есть секретарша. И рыженькая…

Он резко выпрямился, а я, признаться, слегка забеспокоилась. Он, конечно, очень терпелив со мной, но вдруг его терпение лопнуло? Арсений между тем сгреб меня в охапку, я собралась звать на помощь Раису, опасаясь схлопотать хорошую затрещину, но Арсений не думал затевать военных действий. Он меня поцеловал. Это было куда хуже затрещины, потому что очень захотелось обнять его покрепче и уже никогда не отпускать. Именно это я и сделала, то есть обхватила его за шею и со всей страстью ответила на поцелуй. Уверена, Арсений не ожидал подобного поворота событий, но замешательство длилось недолго. Он продолжил меня целовать и так увлекся… Каюсь, я тоже увлеклась и решила наплевать на здравый смысл. Пусть я потом буду горько сетовать на свою глупость, но сейчас… Сейчас я так счастлива… Но тут вмешалось мое второе я.

— Я люблю тебя, — шепнул Арсений, а я вдруг подумала: «Скольким женщинам он говорил это?» И не смогла удержаться от язвительности:

— Сомневаюсь. Но это не имеет значения.

— В каком смысле? — насторожился он.

— Единственный способ избавиться от искушения — уступить ему. Через два часа ты решишь, что я мало чем отличаюсь от прочих твоих баб. Кстати, это правда. А под утро будешь гадать, стоило ли это счастье потраченных пяти лет. Успокоишься и начнешь думать о деле, вместо того чтобы заниматься ерундой. Идем в мою комнату, — закончила я.

— Маруся, ты дура, — сурово ответил он, стремительно покидая лоджию.

Что верно, то верно. И чего я добилась? Слезы полились сплошным потоком. Я размазывала их по физиономии и уговаривала себя, что поступила правильно, очень в этом сомневаясь. А потом опрометью бросилась в его комнату. Щелкнула выключателем и убедилась, что комната пуста. Куда он подевался? Ну что за скверная привычка вечно все портить? Я еще бегать по квартире за ним должна.

Бегать не пришлось, дверь в ванную комнату была чуть приоткрыта, оттуда доносился шум воды. Я вошла и увидела Арсения в душевой кабине. Опершись руками в стену, он стоял, опустив голову. Я сбросила халат и присоединилась к нему. Вода была холодной, а его тело горячим, и я прижалась к нему, обняв за талию.

— Катись отсюда, — не поворачиваясь, сказал он.

Вздрагивая от холодной воды, я поцеловала его плечо.

— Забудь о том, что я успела наболтать.

Мои руки переместились на его бедра, а он заявил с сомнением:

— Если это твои обычные шуточки, я тебя убью. Ей-богу убью…

— Это не шуточки. Я люблю тебя, а если еще хоть раз увижу девицу рядом с тобой, какую-нибудь рыжую, то сама тебя убью.

— Маруся, — голосила за дверью Раиса. — Я понимаю, что у вас медовый месяц, но пора и честь знать. Вы третьи сутки торчите в спальне, а я совершенно извелась от безделья. В конце концов, у вас вся жизнь впереди, а у нас есть дело. Старичок ждет тебя сегодня в два часа дня, а сейчас уже двенадцать. И что мне делать? Отменять встречу?

— К черту старичка, — сказал Арсений.