Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис

На Олд-Бонд-стрит был представлен самый полный набор различных магазинов, которые поражали таких мужчин, как Вермон. Эта улица возникла в результате спекуляции недвижимостью, которой занимался сэр Томас Бонд после того, как в 1686 году на Пиккадилли был разрушен Клэрендон-хаус. Убегая на север среди полей в продолжение всего последующего столетия, к 1700 году она была расширена за пределы Клиффорд-стрит, где образовала Нью-Бонд-стрит, и достигла Оксфорд-стрит к 1721 году. К концу 1830-х годов она уже прочно ассоциировалась с мужчинами и элитой – к этому времени на Олд-Бонд-стрит насчитывались уже три компании, занимающиеся офицерской униформой, оружием, золотыми и серебряными позументами, придававшими требуемый элемент «показного блеска» костюму любого уважающего себя гвардейца. Четыре гражданских портных занимались основными элементами гардероба денди, в то время как один портной, занимающийся бриджами, один обувщик, два чулочника, два парфюмера и три шляпника изготовляли необходимые аксессуары. Прочие магазины предоставляли широкий выбор товаров, также необходимых для того, чтобы поддерживать лондонский праздный образ жизни. Торговцы вином и кофе, молочники, продавцы рыбы, пекари и мясники снабжали продуктовые кладовые аристократических домов, в то время как продавцы ковров и фарфора, обойщики, торговцы лампами и изготовители экипажей следили за тем, чтобы интерьер и поставляемые услуги отвечали моде. Помимо всех этих необходимостей, улица также привлекала тех, кто искал предметы традиционного джентльменского коллекционирования. Там, где не моделировали гардеробную, гостиную и столовую, обретались продавцы эстампов, торговцы картинами и несколько продавцов книг. По мере того как Олд-Бонд-стрит сменялась Нью-Бонд-стрит, усиливалась специализация: производители туалетных столиков, ювелиры, оружейники, седельник, прокатчик лошадей, производители зонтов, часовщик, изготовитель походного снаряжения, продавец экзотических безделушек, ножовщик и табачник боролись за клиентов с новыми портными, шляпниками и поставщиками книг и гравюр. Пара лавок модисток напоминали о том, что в мире существуют еще и женщины – им суждено будет завладеть этой улицей к концу XIX века, хотя может создаться впечатление, что утонченная репутация этой улицы, возникшая в начале XVII века, без изменений сохранилась и в XX веке[45]. С впечатлениями Вермона сходен панегирик «Дорогой улице»[46], опубликованный в 1937 году в журнале Country Life, слышится слабое эхо впечатлений Вермона:

На этой узкой, слегка изогнутой улице с ее постоянной процессией блестящих автомобилей и интересных людей сохранилось нечто, делающее торговлю почетным занятием, а не просто обменом денег на товар. Это можно почувствовать у витрин, в которых может демонстрироваться всего одна вещь, но это будет произведение искусства… Бонд-стрит романтична, потому что предполагает искусное мастерство и покупателя-знатока, потому что не все ее товары вывалены на витрины[47].