Модильяни

«Уважаемый, Вы поставили меня перед выбором, который мучил меня со времени смерти Модильяни. Его друзья еще перед войной просили меня написать очерк о нем, поскольку я был его близким другом. Сегодня уже многочисленные его поклонники со всего мира вынуждают меня сделать это. Ваше письмо, которое я намерен серьезно обдумать, прежде чем ответить на него, заставило меня переосмыслить многое… Меня беспокоят приближающаяся старость, провалы памяти, неважное самочувствие. Думаю, я поступаю правильно, работая над воспоминаниями, потому что отчетливо вижу то, что нужно сделать: сосредоточиться на периоде с 1907 года до первых месяцев 1914-го. Тогда я встречал его почти каждый день. Он делился со мной своими планами, идеями, тем, что его восхищало или вызывало отвращение, горестями и радостями. Он был человеком необыкновенным, как и его картины. Принятый в нашу семью, он создал портреты моего отца, брата, много моих, но все очень разные. Наши отношения были прерваны моей мобилизацией (август 1914 года). Я был направлен в пехотный батальон, в котором проходил службу вплоть до всеобщей демобилизации, ненадолго опередившей преждевременную кончину Модильяни. Больше я его не видел».

Во время написания этих строк Полю Александру было семьдесят три года. Он писал свои воспоминания, но так и не закончил их. Его сын Ноэль немного заполнил лакуну, собрав для книги итальянского издателя Аллеманди семейную коллекцию рисунков, разного рода документов и свидетельств о Модильяни, включая и те, что узнал от отца.

В 1907 году Поль Александр работал в госпитале Ларибуазьер, позже он стал достаточно известным хирургом, а его младший брат был дантистом. Амедео рисовал своего друга довольно часто. На портретах Поль предстает высоким человеком с удлиненным овалом лица, волосы разделены пробором, бородой и усами он напоминает писателя Пиранделло. Удивительна сосредоточенность молодого врача, облаченного в классический темный костюм, оттененный белой рубашкой.

Поль любил искусство и вместе с братом организовал в небольшом доме на улице Дельта приют для бедных художников. Это было старое ветхое строение, окруженное участком земли, который когда-то был садом. Здание принадлежало коммуне Парижа и было приготовлено под снос. В общежитии верховодили скульптор Морис Друар и художник Анри Дусе. Поль замечает: «Когда я снял этот домик, где было достаточно места для жилья и небольшой клочок необработанной земли, я предложил Друару и Дусе поселиться здесь. Друар жил в «Дельте» вплоть до 1913 года, потом нашел мастерскую (дом № 7 на площади Тертр) на Монмартре, где перебывал весь Париж. Там мы перед мобилизацией проводили вместе много времени. Дом на улице Дельта сразу же стал неким прибежищем, в котором каждый, не знающий, где ему устроиться, мог рассчитывать на приют».

Однажды Дусе привел в «Дельту» Модильяни. Так началась дружба между Амедео и доктором Александром. Поль вспоминал об этом событии так: «По-моему, был ноябрь или декабрь 1907 года. Дусе встретил его на улице Сен-Венсан «У Фридерики» или в «Веселом кролике». Модильяни рассказал Дусе, что его выгнали из маленькой студии, которую он занимал на площади Жана Батиста Клемана, и теперь он не знает, куда деться. Он только недавно приехал в Париж, еще ничего не зарабатывал, и уже истратил те немногие деньги, которые привез из Италии. Дусе предложил ему прийти в «Дельту», где он мог бы остаться, если захочет. Так началась моя дружба с Модильяни. Мне было 26 лет, ему — 23».

Возможно, Амедео никогда не жил в «Дельте» постоянно, но приходил туда почти каждый день и оставался писать вместе со всеми в невозможной неразберихе. Это он-то, всегда такой щепетильный, когда речь шла о работе? Дело в том, что домик хорошо отапливался, и Модильяни был счастлив, когда появлялась возможность хотя бы короткое время побыть в тепле и не дрожать от леденящего холода своей комнаты.

Вечера в «Дельте», по воспоминаниям Поля Александра, были очень увлекательными: «Мы устраивали театральные и музыкальные постановки, поэтические вечера, особое внимание уделялось моим комментариям к Вийону, Малларме или Верлену. Дусе заставил меня купить armonium (комнатный органчик), а Друар играл на скрипке. Мы делали фотографии в доме или в садике. Еще там проводились небольшие шахматные турниры. Естественно, среди нас были и женщины: Люси Газан, подруги Друара Раймонда и Клотильда и модель Модильяни Адриенна. Художники зачастую приводили с собой белошвеек, отличавшихся вольным поведением…» На фотографиях с этих праздников заметно, что некоторые девушки полностью обнажены, а часть облачена в какие-то остатки одежды. Это еще одно доказательство непринужденных нравов в коммуне.