Модификаты

Покинуть спальню мы не успели. Послышались торопливые тяжелые шаги, и к нам практически влетел Агова. Едва удостоив мимолетным взглядом меня и Вали, он, с легко читаемой тревогой, уставился на спящую, усталую Сиох. Кажется, свою дочь даже не сразу и заметил. Занятый визуальным ощупыванием каждого сантиметра тела любимой женщины, Агова резко втягивал воздух в комнате, еще хранивший тяжелый запах недавно происходившего кровавого действа. Но тот момент, когда брат Рисве наконец увидел малышку, невозможно было пропустить. Темные, напряженно прищуренные глаза мужчины распахнулись, губы задрожали, а на лице появилось выражение шока, словно он узрел истинное чудо. Если Сиох была его величайшим сокровищем, то на девочку близнец моего мужа глядел как на нечто божественное. И я поняла, что ничто и никогда не сможет спровоцировать гнев или недовольство Аговы относительно его анаад и их ребенка. Ну и ладно, тут можно вздохнуть спокойно.

Счастливый отец сделал шаг к кровати, и тут мне почудилось, что ноги подвели его, потеряв надежную прочность. Чем больше он приближался к супруге, тем ниже становился. К краю постели Агова уже подполз на коленях, горбясь при этом, как многое перенесший старик. Он как-то совсем бессильно уткнулся лбом в лежащую поверх одеяла руку Сиох и затрясся всем своим огромным мощным телом. Внутри отчаянно защемило, и стало тут же немного стыдно и за то, что наблюдала за этим интимным проявлением облегчения от терзавшего такого сильного мужчину страха, за безмолвным признанием им собственной уязвимости, заключавшейся в его хрупкой женщине, и еще от чего-то похожего на зависть. Переживем ли мы с Рисве нечто подобное? Нет, я, естественно ни за что не хочу для него того же психологического ада, который прошел его брат, и для себя мучений Сиох не желаю. Все дело в кульминации произошедшего… и, надо иметь, в общем, совесть и чувство такта, пора уйти и оставить эту семью наедине с их переживаниями. Оглянувшись, я заметила, что Вали уже нет в помещении. Я даже не обратила внимания, как давно она ушла и сколько я торчу тут, пялясь на чужое счастье. Опомнившись, поспешила тоже на выход.

На помосте перед домом еще оставалась парочка молодых женщин, очевидно, на тот случай, если понадобится какая-то срочная помощь, но основная толпа разошлась. Я спустилась на землю и поискала взглядом своего энгсина, но ни его, ни Вали не было нигде видно.

— Они очень быстро пошли к реке, — сказала мне одна из девушек, и, поблагодарив, я двинулась в нужном направлении. Так как ориентировалась в расположении тиродов в поселении я еще не особенно хорошо, то, похоже, немного заплутала и потратила лишних минут двадцать на дорогу.

Рисве разглядела издалека или, точнее, почувствовала по приливу тепла в центре груди. Он стоял между крайних деревьев, как-то очень напряженно склонившись к Душе народа. Что-то в его позе и выражении лица заставило и меня насторожиться. Глыба сразу же почувствовал мой взгляд, безошибочно и резко повернул голову и тут же просиял, будто внутри у него зажглась яркая лампочка или даже целое солнце, и двинулся в мою сторону, кажется, сразу забывая не только о беседе с Вали, но и о существовании всего остального мира в принципе. И я ничего не могла и не захотела с собой поделать, поддалась внезапному порыву и, сорвавшись с места, побежала ему навстречу, протягивая руки, будто глупая, влюбленная до безумия девчонка. И Рисве, ни мгновения не задумавшись, метнулся ко мне, распахивая руки. Вселенная, ну что за сопливая романтическая мелодрама между нами, и как же чертовски правильно и замечательно она ощущается.

— Софи-Софи, моя Софи, — хрипло бормотал, почти мурлыкал мой энгсин, подхватив меня и прижав к себе, пока я покрывала торопливыми поцелуями его лицо. — Я так скучал.

И я, и я скучала, все время, каждую минуту, даже если и отчета себе в этом не отдавала и была занята совсем иными и почти полностью поглотившими мое внимания вещами. Пропащая ты, София Старостина, окончательно пропащая в этом мужчине.

Хотелось, чтобы Рисве меня прямо сейчас унес домой и мы бы любили друг друга сначала торопливо и жадно, потом обстоятельно и медленно. У стен, в ванне, на постели. И я бесстыдно зашептала это в его ухо, с бесконтрольной радостью улавливая, как молниеносно вспыхивает, реагирует мой Глыба. Но, глубоко и прерывисто вздохнув, Рисве поцеловал меня в шею и немного отстранил от себя.

— Софи, я должен тебе…

— Замолчи, Рисве, — с неожиданной властностью вмешалась в наше условное уединение Вали.

До этого я еще не слышала, чтобы Душа народа разговаривала с кем-либо в таком жестком тоне, и, ошеломленно моргнув, уставилась на нее, отмечая только сейчас, что платье на ней было мокрым. Она мылась прямо в нем или же просто пересекала реку, чтобы… что? В мозгу зазвенел сигнал предупреждающего оповещения, и я посмотрела в лицо своему мужу.

— Что-то случилось, — я не спрашивала, но он рвано кивнул, хмурясь все сильнее. — Что?

— София, поверь, сейчас не время для этого всего.