Читаем Многослов-1: Книга, с которой можно разговаривать полностью

Поэтому не стоит стесняться того, что вам представляется красивым: будь это женщина (или мужчина), одежда или произведение живописи...

У красоты существует единственный критерий: освещает она ваш путь или нет.

Неужели нет примеров абсолютной красоты?

Нет. Существует, конечно, то, что представляется прекрасным большему числу людей или меньшему. Разумеется, большинство людей считают Клаудиу Шиффер красавицей, а Квазимодо – уродом. Но есть и те, кто думает иначе. И если вы не относитесь к большинству, это вовсе не означает, что вы не правы. Это означает, что вы правы по-своему: у каждого свой свет.

В поисках красоты ни в коем случае нельзя ориентироваться на некие всеобщие критерии и стесняться собственных.

Нелепо оценивать себя с точки зрения того, красивы вы или нет. (А между тем подобные самооценки испортили жизнь не одному поколению женщин.) Даже если вы кажетесь себе победительницей конкурса уродок, вполне может найтись тот, для кого вы станете ослепительной красавицей.

Я не знаю, спасет ли красота мир, но я убежден, что красота спасает жизнь каждого конкретного человека: невозможно ведь жить в темноте. Поэтому, если вы не видите, красоту никогда и ни в чем, – это серьезная проблема, свидетельствующая о том, что жизнь вам стала совсем не интересна: вы нигде не можете найти ее проявлений.

И в вашей жизни, увы, рано или поздно наступит то, что носит название следующей главы.

<p>КРИЗИС</p>

См. «Отчаяние».

<p>Л</p><p>ЛЕГКОМЫСЛИЕ</p>

Россия – страна серьезных людей, склонных к страданиям.

Христианство, помноженное на Достоевского, приучило нас относиться к жизни серьезно и раздумчиво. Правда, «наше все» – это весьма легкомысленный Пушкин. Однако Пушкин – наш друг («Да здравствует Пушкин – наш товарищ!» – называлась статья о поэте Андрея Платонова), мы им восхищаемся. А Достоевский – наш учитель, гуру, «по Достоевскому» мы живем.

Слово «легкомыслие» мы не уважаем. Легкомысленных людей не любим. «Тяжеломысленные», страдающие, переживающие нам как-то ближе.

Что же такое легкомыслие? Кто же такой легкомысленный человек?

Нередко мы путаем необязательность и легкомыслие. Хотя это два совершенно разных качества. Разве человек страдающий, «тяжеломысленный» не может одновременно быть ненадежным и необязательным?

Возникает и другая путаница: синонимами нам представляются слова «легкомысленный» и «поверхностный». Однако разве поверхностным был, скажем, дАртаньян? Или тот же Пушкин, который, как я уже сказал, тоже мне представляется довольно легкомысленным господином.

Можно было бы, конечно, попросту сказать, что легкомысленный, мол, это тот, у кого легкие мысли. Но дело все в том, что мысли не бывают легкими или тяжелыми, – легким или тяжелым бывает отношение к этим мыслям.

Например, у человека возникла идея отпраздновать свой день рождения – казалось бы, она легкая. Но эта мысль может извести человека, бесконечно размышляющего о том, как бы получше организовать «деньрожденческую радость».

На мой взгляд, легкомыслие – это понимание того, что в мире есть очень мало событий, которые требуют душевного сопереживания.

Легкомысленный человек руководствуется припевом знаменитой нынче песенки: «Не парься, будь счастлив!»

И если уж искать синонимы к слову «легкомысленный», то наиболее точным, по-моему, окажется «доверчивый».

Легкомысленный – тот, кто доверяет Богу, судьбе, обстоятельствам.

Мне кажется, легкомысленные люди – самые мудрые на Земле, они живут по принципу: все, что ни делается – все к лучшему. Они умеют доверять Богу, понимая: Господь всегда лучше самого человека знает, что ему, человеку, надо. (Вниманию атеистов: слово «Бог» можно поменять на «обстоятельства», или «судьбу», или даже «жизнь».)

«Делай, что должно, и будь, что будет!» – это тоже девиз легкомысленных людей. (Правда, мне больше нравится иной вариант: делай, что должно, и доверься Богу.)

Выдающийся театральный режиссер Роберт Стуруа признался мне, что сумел не только пережить очень непростые времена в Грузии, но и сохранить свой театр только благодаря собственному легкомыслию. «Я считаю, что судьба – женщина, а женщине всегда нужно подчиняться, потому что она мудрее», – улыбнулся Роберт Робертович.

Больше всего страданий и тяжелых мыслей навевают нам размышления о будущем. Редкого человека не страшит завтрашний день, тем более, если он живет в нашей непредсказуемой стране. Между тем еще в Библии сказано о том, что не надо заботиться о завтрашнем дне, ибо он сам о себе позаботится. Известна замечательная пословица: «Кто хочет насмешить Бога, тот строит планы».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология