Многомирие: Колизей

Когда по лицу потёк пот, а кожа стала липкой, я постепенно сошёл на шаг. Со временем я отступил от беговой дорожки и стал гулять по двору, изучая окрестности. И вот взгляду попалось знакомое лицо: Квинт развалился на лавочке, задрав голову к солнцу и закрыв глаза. Его одежда была такой же невзрачной, как и у всех маргиналов, которых я встречал в этом мире прежде. Разве что майка была не белой, а серой, а забавные ботинки – не чёрными, а зелёными.

– Эй, привет! – сказал я ему, присаживаясь рядом. Квинт лениво посмотрел на меня.

– Здравствуй, Карл, – ответил он и задрал голову обратно. – Клинок мой ты круто остановил. Потом, правда, как баба себя повёл.

– Зато я живой.

– Да, живой и опозоренный. Как руки?

– Пройдут. Хороший бой, – решил похвалить его я.

– Не совсем. В хороших я побеждаю.

– А с плохих бойцы не возвращаются.

– Тоже верно, – ответил Квинт и замолчал.

– За что на арене? – спросил я после неловкой паузы.

– За воровство.

– Популярная в Риме статья, да?

– Ага, – ответил Квинт. – Бедняки живут по соседству с богачами и средним классом. Было бы странно, если бы у нас не было такого количества краж.

Вся республика стремится в Рим. Да что там, наверняка весь мир стремится в Рим. Все хотят урвать свой кусок этого огромного пирога. Мировой экономический центр, в который по-прежнему ведут все дороги. Но далеко не каждому удаётся добиться своего. Различные слои населения живут вместе, в одном городе. И соседство трущоб с элитными районами неизбежно приводит к росту криминала в городе.

Но что за варварские законы? Украл – помирай на арене? Я, конечно, не психолог какой-нибудь, но этот парень не выглядел убийцей. Так или иначе, мне не хотелось этого у него уточнять, и я решил сменить тему.

– А что за мужик ведёт бои? Ну, в смысле, кто он? Какое отношение имеет к происходящему?

– Организатор, – ответил Квинт. Его абсолютно не удивляла глупость вопросов. Этому парню было совершенно всё равно. – Ну, вряд ли сам организатор, конечно, скорее работающий на него профессиональный ведущий. Но их в народе принято организаторами называть. Организаторы мелких боёв в локальных амфитеатрах обычно сами выходят на сцену, а тут всё типа пафосно. Ну ты понял, да?

– И зачем он здесь нужен? Римские власти сами не могут справиться с организацией?

Альфений вновь повернулся ко мне.

– Я не очень знаком с этой системой. Похоже, отдавать это всё сторонним людям проще. Здесь же и реклама, и продажа билетов, и фиг знает что ещё. Дорого, сложно, требует дополнительных кадров. А так, кто-то решил устроить бой или несколько боёв; заказал гладиаторов – и пожалуйста, все в выигрыше, государство даст арену и людей, возьмёт за это свой процент. Насколько я знаю, служба исполнения наказаний не даёт права выбирать гладиаторов, делает это сама. Слышал, есть какая-то система рейтингов. Ну, это всё, что я знаю.

– Спасибо за информацию, – ответил я, – это было весьма познавательно.

Аттракцион «почувствуй себя товаром». Я понимаю, что у меня были проблемы и посерьёзней, но ощущение всё равно не из приятных.

Этот диалог стоило закончить, пока мои расспросы не стали совсем странными, но я не смог удержаться.

– А о побеге не думал? – спросил я.

– А чё?

– Да просто… интересно стало.

– Вернер, если ты работаешь на вигилов…

– Я? С чего бы?

– Ты сбежал, а потом вернулся сюда на своих двоих, а не в мешке на кладбище.

– Я глупо попался этим… патрульным.

– Ты. Попался. Чтоб ты, и так просто попался вигилам? Ну да, ну да. Хотя ты и сражаться дерьмово стал. Что-то с тобой не так.

– Остеохондроз, – выпалил я.

«Интересно, эта болезнь здесь так же называется?»

– Хах! Старый стал уже, что ли? Не, хотел бы я сбежать – уже сбежал бы. Кстати, смотри.

Квинт осторожно огляделся и достал из кармана что-то похожее на петарду.

– У нас в камере парниша один удрать хотел. Надеялся этим конвоиров оглушить.

– А у тебя она что делает?

– Мы забрали у него, хотим взорвать, нашли укромное местечко. Если быстро слиняем оттуда, никто ничего понять не успеет. Зато прикольно будет.

– Тебе адреналина здесь мало, что ли?

– Скорее контроля. Хочу иногда, знаешь ли, сам решать, когда получать этот адреналин.

Я посмотрел на петарду.

– Слушай, а если я у тебя её куплю?

– Тебе зачем?

– Затем же, зачем и тебе.

– Так ты просто к нам приходи.

– Не. Хочу со своими взорвать. Не думаю, что нам стоит ходить толпами ради таких вещей. Привлечём внимание.

– И то верно. Слушай, ну чтобы парней не обидеть… с тебя пачка.

Я достал из кармана пачку сигарет – универсальную тюремную валюту в любых мирах.

– Трёх штук нет, – сказал я и протянул пачку Квинту.

– Хрен с ним, – ответил он, и мы произвели обмен.

Я чувствовал потребность в тренировке. Сегодня я чуть не погиб, и страшно было даже представить, что ждёт меня завтра.

– Ладно, Квинт, пойду я. Спасибо.

– Ага, удачи, – ответил молодой воришка и вернулся в исходное расслабленное положение.

А я продолжил бег. Завтра новый бой. Зрители ждут шоу, организаторы ждут шоу, римские власти ждут моей смерти. Только смерти они не дождутся, а вот шоу – пожалуйста.

Пока я однажды не сбегу.