Многоликий король. Юл Бриннер

Юл был увлечен своим миссионерством, объездил десятки дагерей беженцев от Гонконга до Иордании, сделал телевизионный фильм и даже написал книгу. Гонорары за фильм и книгу он пожертвовал в пользу беженцев.

Особенно его трогали судьбы обездоленных детей. Он страдал, глядя на страшные бытовые условия, в которых приходилось жить беженцам. «Мое сердце разрывалось, я делал все что в моих силах чтобы помочь им. Однажды в полосе Газа я заметил, что старик из лагеря беженцев пристально смотрит на меня. Его взгляд преследовал меня повсюду. Однажды он подошел ко мне очень близко, и я спросил– чем могу ему помочь. Он молча показал на мои сапоги. Я подумал, что, возможно, что-то не так, но он молча показывал на сапоги. Тогда я снял их. Я протянул их ему, но он так и не понял что я делаю. Когда он, наконец, понял, что я ему их отдаю, на его небритом уже много дней лице появилась счастливая улыбка. Он натянул сапоги и было видно как он счастлив. Они были на пару размеров больше, но это его не смутило– он смеялся, радовался как ребенок. Пожалуй, я был счастливее его», – писал Бриннер в своей книге.

По возвращении в Америку состоялась пресс-конференция Юла Бриннера в здании Организации Объединенных Наций. Он был назван послом доброй воли, его заслуги были признаны международным политическим сообществом.

В своей речи во время пресс-конференции в ООН, он сказал: «Дети всех религий, национальностей, должны жить достойно, они не должны думать о том будет ли завтра у них еда. Я сделал все что смог, но этого недостаточно. Мы все должны объединить наши усилия и дать детям возможность жить в человеческих условиях, а не в лагерях беженцев».

Но Юл не был бы Юлом, если бы в конце своей пламенной речи он не добавил: «Надеюсь, что обо мне будут вспоминать как о человеке, который был послом доброй воли в ООН, а не только как о сумасшедшем актере, который побрил свою голову, превратив ее в подобие бильярдного шара».

Выдержав небольшую паузу, добавил: «На моем надгробии прошу написать: «Здесь покоится человек, который больше всего на свете любил детей».

«Это были не просто слова, – сказала голливудская актриса Миа Фэрроу, близкий друг семьи, – он доказал это на деле». Когда Миа привезла из Вьетнама усыновленных детей-сирот, она попросила Юла стать их крестным отцом. Поступок Миа вдохновил супругов Бриннер, они решили последовать ее примеру, Юл полетел в Сайгон и вернулся с крошечной девочкой– сиротой. Они ее назвали Миа. Юл полюбил малышку всей душой. Он переживал когда ему нужно было улететь на съемки. «Даже несколько дней разлуки– это слишком много для меня, – говорил он. Если бы кто-нибудь мне сказал, что я так привяжусь к этому ребенку, я бы никогда не поверил».

Вскоре они удочерили еще одну вьетнамскую девочку. Она, вместе с другими детьми-сиротами, пережила страшную трагедию. Их самолет потерпел крушение, но она осталась жива. «Это – настоящее чудо, – говорил Юл. – Мы с Жаклин страшно переживали, не знали – выжила ли наша крошка. Но потом оказалось, что, к огромному счастью, все кончилось благополучно. Мы счастливы». Девочку назвали Мелоди. Юл вспоминал как Чаплин однажды признался: «Знаешь, Юл, мне немножко неловко быть отцом новорожденного в семьдесят лет. Но это удивительное чувство. Я никогда так не любил своих детей как сейчас, на склоне лет». «Я понимаю его, – говорил Бриннер, – мои малышки для меня самые дорогие существа в мире».

ВОЗВРАЩЕНИЕ КОРОЛЯ

Творческая жизнь Юла Бриннера не приносила ему удовлетворения. Да, он снимался во множестве фильмов-однодневках, но все чаще возвращался мыслями к дням своего триумфа, когда он играл Короля в спектакле «Король и Я».

Он решил создать телевизионный сериал по мотивам спектакля, но попытка оказалась неудачной. Сериал «Анна и Король» шел в неудобное для зрителей время, однако свои результаты это дало – публика опять вспомнила своего любимца.

Юл принял смелое решение: возобновить спектакль, вернуться на сцену после двадцатилетнего перерыва. В 1976 году началась работа над спектаклем. Юл старался вернуть себе прежнюю физическую форму: делал специально разработанные для него сложные упражнения, каждое утро пробегал три километра.

Причем он бежал не вперед, а назад – так было труднее, это требовало немалых усилий. Этому он научился у своего друга – тореадора Луиса Домингина, – таким образом тот обрел форму после долгого отсутствия на арене вследствие тяжкого ранения.

Однако возраст давал себя знать. Перед генеральной репетицией с Юлом произошло то, чего актеры и вокалисты боятся больше всего: ему внезапно отказал голос. И тогда на помощь пришел Рокки. У отца и сына были совершенно неотличимые голоса. Сын стоял за кулисами и произносил текст, а Юл играл на сцене.

«Я счастлив, что ты у меня есть», – это были столь давно ожидаемые сыном слова. «У меня подступил комок к горлу, я ничего не мог сказать, только крепко обнял отца», – вспоминал Рокки. Казалось, их добрые былые отношения возобновились, но Юл был полностью поглощен своей работой, и ничто иное его не интересовало.