Многоликий король. Юл Бриннер

Там же, в Швейцарии, на одной из вечеринок, он познакомился с 27-летней Дорис Клайнер, владелицей модного французского салона. «Я думал, – говорил впоследствии Юл, что любовь с первого взгляда – это только для школьников, но как только я увидел Дорис, во мне что-то дрогнуло». Дорис, чьи фотографии постоянно публиковались в европейской светской хронике, родилась в Югославии. Ее семья иммигрировала в Париж перед самым началом Второй мировой войны. Там Дорис сделала блестящую карьеру, работая у знаменитого кутюрье Пьера Кардена.

Вирджиния почувствовала, что ее браку с Юлом пришел конец. Она поняла, что, в отличие от других увлечений, роман с Дорис был серьезным. У нее не было иного выхода кроме как согласиться на развод. Она получила солидное финансовое вознаграждение и опеку над сыном. Как только были оформлены все документы, Юл и Дорис обменялись кольцами. Церемония бракосочетания была скромной, но элегантной. Она проходила в старинной мексиканской церкви. После нее состоялся роскошный банкет. Юл всегда любил празднества. Не изменил он себе и на этот раз, пригласив четыреста человек из кинобизнеса на великолепный ужин.

В конце праздника, под аплодисменты гостей, на специальной тележке выкатили огромный свадебный торт, украшенный изящными фигурками купидонов. Пока Дорис разрезала торт, Юл провозгласил тост: «За супружество, я считаю, что это– лучшее, что может быть на свете».

Дорис была красива, аристократична и… холодна как статуя. Она преклонялась перед Юлом, а он был в восторге от ее изысканных манер, от ее окружения. Это были сливки высшего светского общества: молодые Ротшильды, плейбой-миллиардер Али Хан, принц Монако Ренье и принцесса Грэйс, принц Румынии Михаил, ее королевское величество принцесса Италии Мария Пиа, владелец концерна Фиат Джианни Агнелли и другие крупные магнаты и представители высших кругов аристократической знати.

На самом верху этой пирамиды находилась Уоллис Симпсон, герцогиня Виндзорская и ее супруг Эдвард, бывший король Англии.

Дорис с Юлом решили поселиться в Париже. Они сняли огромный пентхаус возле Триумфальной Арки, но часто возвращались в Америку – Юл открыл собственную кинокомпанию, намереваясь заняться продюсированием фильмов. Они жили на три страны– Швейцария, Франция и Америка. Вскоре у супругов родилась дочь Виктория. Девочка была очень красива, став любимицей Юла. Он, казалось, совсем забыл свою прежнюю семью, не поддерживая связи с сыном Рокки, чья жизнь отнюдь не была безоблачной. Он тяжело пережил развод родителей, разлуку с отцом, которому поклонялся.

Рокки внешне был очень похож на отца, правда, он был несколько выше ростом, но голос сохранил все оттенки и модуляции голоса знаменитого отца. Рокки пытался найти утешение в алкоголе и наркотиках. Он мечтал стать актером, и впоследствии создал моно-спектакль под характерным названием «Морфий».

В 1970 году этот спектакль шел с успехом на Бродвее, Рокки взял за основу дневник своего крестного отца – знаменитого французского поэта Жана Кокто, с которым был дружен Юл во время своей бурной молодости. Оба – Жан Кокто и Юл Бриннер находились в то время под сильным влиянием наркотиков.

Юл был на премьере, внимательно следил за ходом спектакля, который воскресил воспоминания. Рокки также как и его отец боролся с внутренним демоном, который разрушал его. Успех шоу «Морфий» был огромным. Публика стоя приветствовала 23-летнего актера. Нью-йоркская театральная критика сошлась в едином мнении: спектакль был назван «фантастическим».

Юл с гордостью показывал друзьям рецензию на спектакль сына, но виделись они крайне редко. Рокки очень нуждался, он находился в тяжелом финансовом положении, но Юл никогда не протягивал ему руку помощи.

В своей биографической книге Рок Бриннер с потрясающей откровенностью пишет о своих злоключениях, о попытках найти свое место в жизни, о том, что ему приходилось многократно ночевать на улице в любую погоду.

Как-то, в особенно трудную минуту, Рок позвонил отцу, они встретились, но разговора не получилось. Оба сидели в роскошном авто Юла и напряженно молчали. «Раньше у нас были самые теплые отношения, в уютной тесноте машины мы разговаривали о самом интимном. А в тот день мы обменивались острыми злыми репликами. Отец брезгливо смотрел на меня, небритого, опущенного, в вонючем тряпье и говорил, что я позорю его имя. Я понимал его, но ничего не мог с собой поделать. Я жил на улице, был хиппи, меня называли «рыжим клоуном», потому что знали, что я хотел быть актером, но у меня ничего не получилось. Мать была больна, у нее был рак легких, и нам трудно было найти общий язык. Я пытался рассказать отцу как мать страдает, но это не вызывало у него никакого сочувствия», – пишет Рок Бринер в своей книге.