Многогранник

– Оказывается, – продолжила размеренно Таната, – когда началась перестрелка и Ренат с Мишель были на сцене, то Ренат заметил странный луч, направленный на девушку, и мгновенно попытался спасти ее – у него получилось, но ему прострелили ногу. Мишель знала, что ждет ее, поэтому попросила, чтобы Ренат спрятался, а потом во что бы то ни стало уберег Амоса от влияния отца. Он не хотел ее слушать, но простреленная нога не давала ему возможности спорить с девушкой. Мишель ушла. Он спрятался. Через час ему стало известно, что она мертва… как мертвы и десятки, как мертв и Раф. Он возненавидел себя за то, что ничего не предпринял. В нем пылал огонь ярости. И этот огонь рос из года в год. Даже после инициации чувство неизвестно откуда появляющегося гнева не оставляло его. Время шло, и он женился. На той девушке, с которой познакомила его Мишель. Они любили друг друга, но его ярость была сильнее прочих чувств. И так однажды на него вновь нахлынуло обыденное помутнение – он поссорился с той девушкой, вспылил, опрокинул шкаф и заперся в другой комнате, изрядно выпив и заснув. Она тоже уснула… На том шкафу, что уронил Ренат, стояли небольшие свечи. Он не заметил их, и когда все вещи повалились вниз, они тоже упали, и подожгли сначала какие-то бумажки, потом подол платья, занавески, а дальше и весь дом. Ренат и Викки не успели выбраться: потеряли сознание от дыма, как только спустились на первый этаж. Так и сгорели – вместе… – Таната грустно оглянулась на младшего Эбейсса. – До своей смерти Ренат и Амос вновь сдружились, хоть и не помнили многое. В друг друге они отыскали то, что заглушало их неизвестные переживания и боли. Им было спокойно вместе. Они действительно стали близки. И когда Рената не стало, у Амоса произошел сбой в системе: он забыл, что друг умер и стал видеть его везде, где бы тот мог быть, если был бы жив… Отец Амоса на это мало прореагировал: изменять настройки было опасно, так как могли либо стереться все полученные ранее знания, либо вернуться прежние, потому было решено оставить все как есть и ничего не менять, – Таната опустошено выпила из предложенного спутником стакана.

– Он много пьет, – подметил спустя молчание молодой человек.

– Да, здесь многие так пьют, – подтвердила Таната. – Миллионы прокрастианцев, насильно забывших что-то, пытаются заглушить свои мысли алкоголем. В этом они нашли свое спасение. Разве мы вправе их винить?

Мужчина неприятно исказил лицо, посмотрел на странные, зеркальные часы и сказал:

– Момент истины – пора, – и положив на стойку крупную сумму, неторопливым, но уверенным шагом направился к дальнему углу забегаловки.

Пока он шел, движение вне его вновь замедлилось.

– Можно вас? – спросил молодой человек, остановившись у красивого мужчины, выглядевшего не более, чем на тридцать.

– А? Да, извольте, что вам? – не подавая виду, будто уверенно отвечал Амос Эбейсс, не вставая изо стола.

– Я уже сказал: вас, – натянув улыбку, повторился молодой человек.

– Хах, – усмехнулся в ответ Амос, – что вы именно хотите, мистер…? – помедлил он, ожидая, пока неизвестный назовет себя.

– Вы могли быть лучше, а имя мое вам известно с малолетства, – остро подметил молодой человек.

– Прошу прощения… – растянул Амос вглядываясь в алмазно-белые глаза странного неизвестного. – Точно! Ренат, – обратился он к кому-то невидимому напротив себя, – это же Райтер Александрович! Как вы хорошо сохранились! – радостно крикнул мужчина. – Я же вас так давно не видел. В последний раз, наверное, перед тем терактом…

– А-а, вот что программируют, когда замазывают правду, – перебил его молодой человек и заключил насмешливо: – удивительно. Но вы действительно практически угадали: отчасти я Райтер. Но – Власович! – надув губы, огорчился посыльный. – Могли бы хоть это запомнить…

– О, прошу прощения, – заговорил будто виновато младший Эбейсс, – столько воды утекло… Но что же вы все же хотите? – попытался вновь узнать крайне занятой Господин.

– Как люди любят все усложнять, – проговорил посыльный. – Я пришел и крайне доступно сказал: вас – но вы меня никак не слышите…

– Наверное, – напугала Амоса своим неожиданным появлением уже сидевшая напротив него спутница, – стоит сказать, что мы пришли сопроводить его, – и обратилась с улыбкой к сероглазому мужчине: – Здравствуйте, мистер Эбейсс.

– Оу, я вас не заметил, прошу прощения, – проговорил, словно не растерявшись, Амос. – Здравствуйте, мисс…

– Таната, но это не столь важно.

– Почему же? – засмотревшись на красивые черты лица, протянул низким голосом мужчина. – Если вы ко мне с делом, то я с радостью выслушаю вас, даже учитывая поздний час и… – он едва отвел взгляд и неумышленно коснулся груди, – мое не лучшее состояние.

– Ваше состояние – единственное, что стоит учесть, – с материнской нежностью заверила Таната.

– Мне до боли лестно… – очаровывающе хотел сказать Амос, но Райтер прервал его.