Много любви не бывает

Сейчас он увидит, что она действительно леди! Да, она не чета ему, человеку без роду без племени! Ее предки не одну сотню лет жили на этой земле и брезговали общением с такими беспринципными делягами, как Эйден Вулф. И как он смел помыслить о том, чтобы породниться с их семьей! Что ж, тем хуже для него, пусть видит, что, хотя он и живет теперь в их доме, ему никогда не стать Марчентом из Грейндж-хаус!

Она вскочила на ноги.

— И еще, мистер Вулф, я хотела поблагодарить вас за ваш знаменательный поступок! Вы оказали мне большую услугу, отказавшись вступить со мной в брак. Потому что теперь я свободна!

— И вполне можешь обратить свою благосклонность на Джима.

— На Джима?..

Индия не сразу сообразила, при чем тут мог быть Джим. Но, сообразив, произнесла как можно тверже:

— Да, на Джима! Он стоит двух таких, как ты! Я имею в виду, конечно, не деньги, а душевные качества!

— Которые, конечно, теперь имеют для тебя гораздо большее значение, чем деньги.

— Что?.. — Индия непонимающе нахмурилась. — Объясни, пожалуйста.

— Если ты и в самом деле знаешь так мало, обратись-ка за разъяснениями к своему отцу или в банк.

— В банк?..

— О, ради Бога, Принцесса, не делай вид, будто впервые слышишь о добрачном соглашении!

— О каком добрачном соглашении?

— Том самом, которое твой отец заключил со мной от твоего имени. По этому соглашению на твое имя в банк была положена кругленькая сумма, причем она принадлежит тебе независимо от того, поженимся мы или нет.

Индия, до тех пор с недоумением слушавшая Эйдена, после этих слов рассмеялась ему в лицо.

— Теперь я точно знаю, что ты все выдумал! Во-первых, никто не согласится расстаться с деньгами за просто так, и меньше всего — ты! А во-вторых, если это в самом деле мои деньги, почему я никогда их не видела? Где они? Их нет!

— А ты надеялась, что сразу и получишь все прямо в твои маленькие жадные лапки? Нет, мои адвокаты должны были придержать их в течение года. Но ты наверняка получила извещение в день своего рождения.

На день рождения она получила огромное количество писем, но ни одного не прочла, занятая хлопотами по дому и в больнице. Они все еще лежали на столике в ее комнате.

— Я не знала. Но я никогда…

Однако Эйден, похоже, потерял интерес к этой теме.

— Я все-таки считаю, ты серьезно заблуждаешься насчет Джима, — заявил он. — Это не тот мужчина, который тебе нужен.

— Какое ты имеешь право!..

— Сама подумай. Я живу в Грейндж-хаусе уже целую неделю, и за все это время храбрый Джим ни разу не соизволил появиться. Поступок, недостойный рыцаря, прекрасная дама которого в сетях соперника!

Если учесть, что Джим понятия не имел, какую роль ему навязали, ничего удивительного в его поведении не было.

— Это потому, что он прекрасно понимает, что ты ему не соперник! — воскликнула она. — Он знает, что другие мужчины меня не интересуют.

— В самом деле? — усомнился Эйден. — Пожалуй, у вас очень странные отношения. Ты говоришь, что он самая большая любовь в твоей жизни, но ты его почти не видишь. Ты проводишь все вечера или дома, или в больнице.

— Это не твое дело! Хоть ты теперь и хозяин дома, в котором я живу, но тебе я не принадлежу и делаю то, что хочу, и тогда, когда хочу!

Эйден не ответил.

— А теперь я хочу пойти погулять одна! Впрочем, она, кажется, напрасно так настаивала: Эйден, к некоторому ее разочарованию, даже не пошевелился, чтобы пойти вслед за ней. Напротив, он улегся на коврике, явно намереваясь слегка отдохнуть.

— Счастливо прогуляться, — пробормотал он, прикрыв глаза.

И Индии ничего не осталось, как отправиться на прогулку.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Индия не заботилась о том, куда идет, охваченная гневом и раздражением.

Как он смеет? Как он смеет так обращаться с ней? Он поселился в ее доме, вторгся в ее жизнь, перевернул все с ног на голову и…

И что?..

Она остановилась.

Ведь на все можно взглянуть иначе! Да, Эйден действительно поселился в Грейндж-хаусс, но на это у него есть вполне законное право. Это се отец виноват в том, что Эйден Вулф оказался здесь, это отец лишил их дома. Эйден же, напротив, предоставил им кров как раз тогда, когда они больше всего нуждались в этом. Он позаботился и о самом доме: впервые за много лет были предприняты некоторые усилия, чтобы он не превратился в развалины. И Эйден всегда советовался с ней по поводу возможных переделок. И он щадил се мать, не сообщая ей о том, что натворил отец.

Но почему?

И еще эта история с добрачным соглашением! Поступок вполне в духе Брюса Марчента. Теперь понятно, почему отец был так уверен, садясь играть: он мог поставить на карту все, зная, что деньги дочери с лихвой покроют проигрыш.

Тогда, в церкви, прежде чем уйти, Эйден сказал: «Тебе придется довольствоваться тем, что у тебя есть. Больше мне дать тебе нечего». Не эти ли деньги он имел в виду?

А слова, которые он произнес несколько минут назад?

«Я отвечу, если ты правильно спросишь».

Какой же вопрос он хочет услышать от нее?

Она задумчиво развернулась и пошла обратно. Она должна еще раз попытаться поговорить с ним!